– Но почему это до сих пор не произошло? – я наклонился вперед, сжав кулаки. – Неужели это такой трудный шаг?
– Не все так просто. Вы не знаете Алекса. Для него каждая мелочь – уже проблема. Он просто не хочет дать мне развод.
– Что-то я не понимаю. Так кто ушел – вы от него или наоборот?
– Я ушла. Не могла больше выносить этого человека. Кроме денег, его ничего не интересует.
– И когда вы ушли от него?
– Прошло уже почти полгода с того дня.
– И что, вы до сих пор не можете избавиться от него?
Она пожала плечами.
– Все дело в деньгах. Если бы я смогла выплатить ему двадцать тысяч долларов, он, скорее всего, дал бы мне развод.
– Вы хотите сказать, что за двадцать тысяч долларов вы можете купить себе свободу?
– Не будем говорить на эту тему. Это я так, просто к слову. – Она красноречиво махнула рукой, стряхнув попутно пепел с сигареты. – Просто я хотела, чтобы вы знали обо мне все, – она доверчиво погладила меня по руке. – Я думала, что способна прожить одиноко до конца дней моих, но встреча с вами заставила меня отказаться от таких мыслей. Забавно, не так ли? Действительно странно: женщина едет по заданию редакции в совершенно незнакомый город, встречается там с человеком, ради статьи о котором она и приехала сюда, – и как все меняется! Мы не должны видеться больше, Ларри! Я говорю это вполне серьезно. Я понимаю, что у вас есть деньги, что вы меня любите, но я не хочу быть купленной. – Она посмотрела на меня в упор. – Вы не должны говорить мне, что дадите деньги, чтобы я могла избавиться от Алекса и стать свободной. Я их не приму. Я работаю и откладываю деньги. Через два года у меня их будет достаточно, но я не хочу, чтобы вы ждали.
– Гленда, но я могу дать вам взаймы требуемую сумму. Вы мне их потом вернете. Зачем же ждать два года?
Она поднялась.
– Уже поздно.
Я тоже поднялся и, обняв, прижал ее к своей груди. Так мы стояли некоторое время, потом она вдруг прошептала:
– Да… Я хочу тебя, Ларри, – она еще крепче прижалась ко мне. Я даже не успел отреагировать на ее слова, как прозвенел звонок у входной двери. Мы отпрянули друг от друга и уставились на дверь, которая выходила прямо в гостиную.
– Не открывайте, – прошептал я.
– Нужно открыть.
Она жестом указала на окно. Любой мог видеть с улицы, что в квартире горит свет.
– Мне нужно спрятаться. – Я был испуган и знал, почему. В Шаронвилле я был весьма заметной личностью и держался на равных со всеми членами клуба. Если бы меня застали в квартире с замужней женщиной, это могло бы отразиться на моем общественном положении.
