В кадре появилась худенькая девушка с угловатыми плечами, начала что-то сбивчиво рассказывать. Ее лицо скрывала мозаичная маска. Надпись снизу гласила «Мила. Пострадавшая».
Девушка вырывалась, кричала, почти уверенная, что все бесполезно. Но в этот момент по дорожке через лесопарк возвращались с тренировки пара неразлучных друзей — Семен и Рустам. Корреспондент так и сказал: «неразлучных». В другое время я бы глумливо хмыкнул, но сейчас пропустил мимо ушей. Неграмотная телевизионная братия, бывает, еще и не так лажается.
Услышав крики, крепкие парни рванулись на выручку, раскидали насильников и сдали их с рук на руки подоспевшим милиционерам.
Теперь телевизор показывал двух смущенных крепышей. Яшка вырубил звук, так что поначалу я и не понял, кто это был — несостоявшиеся насильники или, наоборот, спасители.
— Видал? — Яшка кивнул на экран. — Вот она, слава! Этих ребят сегодня раз десять по всем каналам продемонстрировали. И морды, и биографию. Знаешь, с какой тренировки они возвращались?
— Дзюдо? — предположил я. — Или там айкидо какое-нибудь?
— А вот и нет. Водное поло. Но ребята не слабые, по всему видать. Не то что ты. Сколько раз башкой своей дурной рисковал, а по телеку до сих пор не показали. Видать, рожей не вышел. А эти — о-па! — и в дамках!
— Да и дьявол с ними. Ты же знаешь, я камеры боюсь как огня, стоял бы столбом, мялся, нес бы какую-нибудь чушь…
— Ничего, потерпел бы. Невелика беда. Зато хоть какая-то польза от твоих чипэндейловских подвигов! А? Или сейчас начнешь мне врать, что ты ни о чем таком и не думаешь?
Я немного помолчал, собираясь с мыслями. Тяжелее всего признаться самому себе, дальше — проще.
— Врать не буду, приятно побыть героем. Хотя бы сутки, потому что назавтра никто и не вспомнит — новые кумиры найдутся. Но ты же знаешь, все, что я делаю — это не донкихотские выкидоны. Для славы и попадания в говорящий ящик можно что-нибудь побезопаснее найти, ежиков, например, на автострадах защищать. Нет, Яшка, дело в другом. Да ты и сам знаешь, сколько раз мы с тобой спорили. Людям надо помогать, если хочешь, чтобы в трудную минуту нашелся тот, кто тебе поможет.
— Ой, ладно! Мне вот никто не помог, когда я в канаве с пробитым черепом валялся. Сам выполз к дороге, сам скорую вызвал. Почему же я должен помогать?
Я откупорил последнюю бутылку, протянул ему. С минуту Яшка колебался, потом все-таки честно разлил «Старо-прамен» в два бокала. Поровну.
— Во-первых, принцип «ты мне — я тебе» здесь неуместен, Яш. А во-вторых, неужели, когда ты вспоминаешь, как лежал в канаве, один, ночью, беспомощный и истекающий кровью, как полз к дороге по метру в час — неужели ты всерьез желаешь кому-то такой же судьбы?!
