Ильичев почувствовал себя так, будто на него выплеснули ушат помоев.
«Да катись оно все к чертовой матери!»
Он достал потрепанный кошелек, пересчитал купюры.
«Пошли они все! Уроды! Суки и уроды! Век бы этих морд не видеть!»
— Ну? — требовательно спросил продавец.
— Водки дай! «Гжелку».
«Подождет мамочка. В начале месяца приезжал, и то радость. Хватит!»
Продавец глумливо ухмыльнулся, сунул в окно бутылку, горлышком вперед. Небрежно швырнул перед покупателем горсть мелочи — на сдачу.
С трудом подавив желание скрутить пробку и отхлебнуть прямо здесь, Ильичев запихнул «Гжелку» в карман и, не оглядываясь, пошел к метро.
«Пусть немцы сами свое печенье жрут! — с ненавистью думал он. — Сытые, откормленные…»
Перед входом в метро он снова почувствовал желание выпить. Здесь и сейчас. Чтобы уж сразу. Домой веселее ехать, хоть от уродов всяких воротить не будет.
На эту женщину он поначалу не обратил внимания. Про таких говорят — «в любой толпе из ста сотня». Стоит себе у парапета, раздает какие-то листовки. Рекламу, наверное.
Тоже, видать, из неустроенных, раз в таком возрасте на студенческую работу подписалась.
Вдруг, совершенно неожиданно для него, женщина сделала шаг вперед и мягко, но настойчиво придержала Ильичева за руку:
— Простите, вам нехорошо?
Он вздрогнул. Пригляделся — невысокого роста, аккуратно прибранные в пучок седеющие пряди, мешковатая, но чистая и выглаженная юбка. Но на ее лице выделялись глаза.
Чистые, освещенные изнутри каким-то особым светом, все понимающие… Почти как у мамы.
— Спасибо, я… — совершенно неожиданно для себя сказал Ильичев. Хотел грубо оборвать ее, но раздражение постепенно сходило на нет — и передумал. На секунду даже испугался: ведь мог же сказать что-нибудь обидное. Слава Богу, сдержался.
— Я вижу, у вас случилось какое-то несчастье. Вы просто места себе не находите. Может, я смогу вам помочь?
— Понимаете, я хотел сегодня поехать к маме — выдался свободный вечер. Но… На работе послали… да еще этот продавец…
Женщина осторожно взяла Ильичева под локоть, потянула за собой.
— Расскажите мне все. Не бойтесь. Меня зовут… — на мгновение ему почудилась маленькая пауза, будто она привыкла именовать себя по-другому, — Людмила. Люда. А вас?
— Ярослав…
— Разрешите мне вам помочь, Ярослав.
