— А если будет, то придется тебя почтить знатными поминками. Между прочим, ты крепко ошибаешься, ежели полагаешь что ее уложил. Жизни в ней на целый оркский клан, отсюда чую.
По полутуше прошло конвульсивное содрогание, она словно бы попыталась взбурлить и подняться в гриб снова, выворачиваясь наружу рассеченным нутром. Зрелище получилось преотвратное, да еще и пахнуло из разрубленной туши настолько густым смрадом, что замутило даже Вово с его железным желудком.
— Уберите ее!… — простонала эльфийка, только и успев отвернуться, прежде чем ее безжалостно вывернуло наизнанку. Кижинга сунул в тушу шестом, сдвигая ее к обрыву, но как только конец шеста коснулся твари — бесформенное тело мигом обрело подвижность и, резко всплеснув, обрушилось на добычу. Суставчатая масса облепила шест, словно пытаясь заглотить его, и поползла выше. Орк проворно отпрянул к самому концу шеста, не прекращая отпихивать тушу (мысленно восславил генеральскую гигантоманию, мог бы ведь сделать коротенькие посохи, только чтобы опираться, так сейчас бы эта мразь целиком дерево накрыла и еще руки оттяпала). Дерево под руками затрещало, опасно прогнулось, Кижинга уже представил, что сейчас придется унизительным образом уступить шест и вовсе отскочить в сторону, открывая прицельную линию для магической поддержки и прочих генералов… Но тут в два шеста вмешались Зембус и Вово. Шест друида, сунутый так же, торцом, тварь тоже захватила и поползла по нему вверх, но Вово поступил умнее — отбортовал Кижингу мощным бедром, взмахнул своим шестом как палицей (смекалистый друид проворно выпустил посох и бросился на землю, пропуская над головой с ревом рвущий воздух комель) и что было сил наподдал им по туше. Монстра сняло с належенного места и зашвырнуло далеко в овраг, где он, судя по смачному шлепку, улегся уже надолго.
— Вот и все дела, — выдохнул слегка побледневший гобольд. — Фух! Ну вы, честное слово, как дети малые! У нас под землей таких пруд пруди, оозами зовутся, только наши пожиже малость. Кто ж их мечами-то?…
Кижинга, в отличие от Зембуса так и не выпустивший свой шест, вернее то что от него осталось, с великим интересом этот остаток осмотрел. Целыми остались только последние два фута, которые так и не успели побывать внутри твари. Остальное казалось побывавшим в котле с кислотой, изъедено было до дыр, самый конец вовсе растворился, а когда орк на пробу ткнул посохом в землю — дерево мягко, без треска, смялось в гармошку и переломилось сперва в одном, потом в другом месте.
