Пораженная не столько его словами, сколько тоном, каким он их произнес, Патриция принялась быстро укладывать вещи, обиженно поджав губы.
Карфакс решил, что позвонить в агентство можно будет попозже, из кабины своего автомобиля. Через пять минут, уплатив по счету, они покинули мотель с наспех собранными чемоданами, и направились в Гранд-Вивориум, где взяли такси и поехали в еще один мотель. Подождали у входа, пока такси не уехало, и прошли пешком три квартала к стоянке прокатных автомобилей. Оформление заняло десять минут, после чего они уехали в автомобиле с видеотелефоном. Карфакс связался с Саундерсом из «Форчун и Торндайк», договорился с ним обо всем, затем велел дежурной соединить его с Бонанза Серкусом.
Самолет Лиффлона приземлился. Но дежурная не смогла дать никаких сведений относительно того, куда пассажиры отправились после оформления прибытия.
Звонок во временную штаб-квартиру Вестерна в Беверли-Уиллшире, где он снимал два этажа, ничего не добавил к тому, что Карфакс уже знал. Если не считать, что у Вестерна появилась новая секретарша с очень сиплым, похотливым голосом.
Мистера Вестерна нет и не будет еще несколько дней. Без разрешения со стороны своего нанимателя она не имеет права сообщать о его местонахождении. Но передаст ему все, что потребуется.
– Я перезвоню, спасибо, – сказал Карфакс.
– Я уверена в том, что через несколько часов буду говорить с шефом, – сказала мисс Раппорт. Оставьте свой номер телефона. Возможно, он свяжется с вами.
– Нет, благодарю вас, – ответил Карфакс.
Следующие пять дней были проведены большей частью в номере мотеля. Они были наполнены ожиданием, скукой, чтением, просмотром телевизора, физическими упражнениями и тремя вылазками в кино. Патриция была недовольна. Она не желала уподобляться лягушке, притаившейся среди кувшинок в пруду в ожидании мух. Гордон старался занять ее разговорами о ее же прошлом: детстве с его счастливыми и болезненными эпизодами; любовниках; честолюбивых помыслах и развеянных иллюзиях; о том, что ей досаждало и что заставляло радоваться – короче говоря, обо всем том, что делало ее единственным и неповторимым человеческим существом.
Патриции нравилось говорить о себе. Но ей необходима была и физическая деятельность. После нескольких часов расплескивания своего эмоционального содержимого она начинала метаться по номеру взад и вперед, после чего заявляла, что вынуждена либо пойти прогуляться, либо лечь в постель с Гордоном. Он, не сопротивляясь, делал то, что она предпочитала. Но к концу пятого дня скорее был склонен к тому, чтобы прогуливаться. Сказывалась пятнадцатилетняя разница в возрасте. Он уже начал задумываться над тем, стоит ли им жениться. Пока его сексуальные возможности устраивают ее, но через 20 лет ей будет 50, и вряд ли ее темперамент уменьшится. Ему же в 65 лет совсем будет не до этого.
