Кэрмоди рассмеялся. Туземцы теперь никогда не смогут сделать свечу из своего божества. Теперь он будет окисляться до тех пор, пока не обратится в пепел, современная химия – вещь надежная.
Но осталась еще полусъеденная свеча, которую Иесс выронил, когда первые пули настигли его.
Джон поднял ее. Сначала у него появилось желание бросить свечу в огонь, но подумав, Кэрмоди ухмыльнулся и откусил кончик. Свеча имела горьковатый привкус, но была вполне съедобной. Он улыбнулся при мысли о том, что съедение этой свечи – тоже уникальное событие. Убийство богов в этих стенах – дело обычное, но вот свечу, кроме сыновей Бунт, еще никто не ел. Божественное, однако, занятие.
Но даже поедая столь необычную пищу, Джон не забывал о поисках выхода. В нише за основанием статуи богини он увидел узкий проход. Если он пролезет в него, то наверняка найти выход из замка у него будет шансов побольше.
Но подойдя к проходу, он понял, что теперь придется платить за невоздержанность в еде. Живот у него явно великоват для такой щелочки. Джон попытался протиснуться боком, но ощутил себя пробкой в узком горлышке бутылки. Он дергался, думая, как же сюда пролезают другие. Затем до него дошло, что и худой здесь может застрять. А значит, это вовсе и не дверь. Зачем же эта щель? Ловушка!
Он с трудом вырвал свое тело из объятий холодного камня и отскочил в сторону. Щель сразу же стала уже. Он не верил своим глазам – она стремительно смыкалась. Значит, точно ловушка. Как же выбраться отсюда?
Где-то позади раздались голоса. Женские и мужские. Он резко обернулся и увидел, что дверь, через которую он вошел, теперь распахнута. Через нее входили люди. Первые из вошедших с ужасом смотрели на охваченное пламенем тело своего бога.
Кэрмоди издал дикий вопль и бросился к двери сквозь дым. Его пытались остановить, но он открыл стрельбу. Кэриены бросились врассыпную. Кэрмоди бежал за ними. Кашель разрывал его грудь, глаза жгло, из них в два ручья текли слезы. Но он бежал, пока наконец не вырвался на улицу; здесь стало легче: легкие очистились от дыма. Только теперь он перешел на обычный шаг. Через четверть мили он остановился. Что-то преграждало ему путь. Это что-то оказалось статуей местного политического лидера Бэна Дрэмона. Чем-то он там прославился, но чем? Кэрмоди точно не помнил. Так вот, его сбросили с пьедестала, но там, где теперь должно было быть пусто, стоял Бэн Дрэмон. Другой.
Джон ухватился за край пьедестала и одним легким движением взобрался на него. И оказался один на один со статуей. Нет, не со статуей. С человеком. Кэриеном. Он стоял в том же положении, что и низвергнутый Бэн Дрэмон. Правая рука поднята в приветствии, в левой – жезл, рот открыт в немом крике.
