– Люби ближнего, как брата своего. Ну-ну. Правда, мне тоже не очень часто приходилось заботиться о ком-либо. Я просто опоздал – причем, всего на 24 часа, – пришлось принять участие в большом шествии и торжественной церемонии. – Он рассмеялся. – Это просто наслаждение – местная религия.
Тон Скелдера похолодел.
– Ты принял участие в языческой оргии?
Кэрмоди опять ухмыльнулся:
– Конечно. Совсем как в Риме, но не так сексуально. Много времени занимают довольно скучные ритуалы. Только ближе к ночи жрицы дали сигнал к началу оргии.
– И ты принял участие?
– Разумеется. С самой высшей жрицей. Эти люди не разделяют твоего отношения к сексу, Скелдер. Они не считают его грязным и постыдным грехом. Напротив, он для них – благословение и дар божества. То, что ты считаешь оскорблением и развратом, для них – чистота и благородство. Правда, я думаю, что ошибаетесь и вы и они: секс – это то, что дает тебе преимущество и власть над другим. Все же их отношение к этому вопросу приятней, чем твое.
Скелдер сразу разозлился, его голос напомнил Джону учителя, отчитывающего нерадивого ученика.
– Ты не понимаешь наши догматы. Секс сам по себе не грех и не грязь. Он создан господом для того, чтобы живые существа смогли продолжить свой род. Секс у животных также невинен и безгрешен, как утоление жажды. Мужья и жены с помощью этой данной богом силы могут слиться в одном сладостном и священном объятии, могут достичь божественного откровения, экстаза, какой, вероятно, достигает человек, находясь в...
– О, господи, – взревел Кэрмоди, – не надо, не надо! Интересно, за кого принимают тебя твои прихожане, когда ты влезаешь на кафедру и несешь эту несусветную чушь? Боже, или кто там есть, помоги им!
– Во всяком случае, я согласен с догматами церкви. Мне понятно, что, хотя секс дозволяется в рамках брака, ты и сам считаешь его грехом. Он отвратителен, и чем скорее ты примешь душ после того, как совершишь этот грех, тем лучше.
– Однако в этой религиозно-сексуальной лихорадке аборигены выражают любовь и признательность к создательнице, давшей им радость жизни. Обычно они ведут себя вполне прилично...
– Кэрмоди, я не нуждаюсь в твоих лекциях! Я антрополог и великолепно изучил развратные обычаи этого народа и ...
– Тогда почему же ты не изучаешь их на практике? – спросил Джон, похихикивая. – Это твой долг антрополога. Почему ты посылаешь меня? Ты боишься оскверниться? Или ты боишься, что тебя соблазнят и обратят в их веру?
