Оруженосец принялся растирать резко пахнущим бальзамом ушибленную мечом руку господина. Тот сгибал и разгибал мышцы, опасаясь, что они потеряли подвижность.
— Объясни! — взорвался Гай, изнемогая от дурных предчувствий. Как только что он уведомил Джона Гонта, Жиль де Ламбер состоял в родстве с. Борегарами. Неужели Ламбер намеренно пытался затеять ссору с мужем дочери Гонта?
Эдмунд угрюмо хмурился. Ему был неприятен этот пусть и неизбежный допрос. В конце концов герцог был его сюзереном, а Гай действовал от имени герцога. Эдмунд с гнусными проклятиями, совершенно не характерными для его обычной вежливости, выгнал оруженосца и сухо заявил:
— Сьер де Ламбер уведомил меня, что по вине моей жены имя де Брессе запятнано клеймом незаконного рождения. Подобными обвинениями он пачкает честь не только мою, но и моей супруги.
Гай кивнул. Значит, их подозрения оправдались. Длинная рука Борегаров дотянулась до Магдалены.
— И что ты ему ответил? — тихо спросил он. Эдмунд гневно вспыхнул.
— Назвал лжецом! Теперь спор может быть разрешен только в поединке.
Все так и было. Подобные поединки неизбежно кончались либо гибелью, либо тяжелым ранением одного из участников. Сегодня Эдмунд превосходил Ламбера силой и умением, хоть и ненамного. Если такое сражение разрешат, то, кто бы ни пострадал, последствия окажутся достаточно тяжелыми как для Англии, так и для Франции. Старые раны вновь откроются, и кровь зальет обе страны.
В этот момент в шатре появился паж в ливрее Ланкастеров.
— Сьер де Брессе, — начал он с поклоном.
— Что тебе? — грубо спросил Эдмунд, возмущенный столь бесцеремонным вмешательством.
— Я пришел с поручением его светлости герцога Ланкастерского, — пробормотал паж.
Гай сразу догадался о характере этого поручения, которому предстояло еще больше обозлить Эдмунда, но посчитал, что герцог сделал верный ход.
— Его светлость запрещает сьеру де Брессе участвовать в финальной схватке, — известил паж, — и кроме того, требует, чтобы сьер де Брессе три дня не появлялся в Савойском дворце.
Эдмунд побелел. Паж, выполнив свою обязанность, поспешно удалился.
— Я не позволю! — вспылил Эдмунд.
— Ты уже наделал глупостей. Пора остановиться, — посоветовал Гай. — Это довольно легкое наказание за такую непокорность! Смирись и прими его с достоинством. — С этими словами он покинул шатер и его разгневанного обитателя.
Эдмунд громовым голосом призвал оруженосца.
— Помоги мне выбраться из этого! — скомандовал он, показывая на панцирь.
