Всем троим было не до звезд. Они донельзя устали, выдохлись, и без Дона, попавшего в беду, чувствовали себя на редкость потерянно: им недоставало друга, всегда готового к действиям, заражавшего их своей уверенностью. Но еще большее впечатление произвели на них могучие силы, до поры дремавшие в батареях, конденсаторах, проводах, трубах и аккумуляторах. Потребовалось лишь незначительное вмешательство извне, чтобы они механически продолжили выполнять свои задачи, безразлично, имело это смысл или нет.
Хотя ночь была такой же светлой, как и предшествовавшие, найти дорогу к лагерю оказалось нелегко. Пока добрались до городской стены, прошло полчаса. Десять минут спустя они лежали на резиновых матрасах в палатке, натянув спальные мешки до ушей, чтобы ничего не видеть и не слышать…
— Ал! — Это тихо, чтобы не разбудить Рене, беспокойно ворочавшегося во сне, прошептала Катя.
— Что, Катя?
— Я тебя уже дважды спрашивала о чем-то.
Ал вздохнул.
— Да, я не забыл.
— Я так мало значу для тебя?
— Но, Катя, здесь…
— Ал, пойми, нам ни к чему больше копаться тут, мучиться и страдать…
Ал попытался перебить ее:
— Прошу тебя, Катя, выслушай меня…
Но Катя неумолимо гнула свою линию:
— Может быть, мне удастся пройти перерегистрацию. Может быть, нам разрешат стать парой, и тогда… Разве ты не хочешь?
— Да, Катя, конечно…
— Тогда оставь эту противную планету, эти скучные машины, этот мерзкий холод…
Она повысила голос, и Ал зашипел:
— Тсс!
Рене повернулся на другой бок, пробурчав что-то во сне.
— Ал, я ведь только ради тебя задержалась здесь так надолго. Ты не представляешь, какой ужас все это мне внушает. Ты только вообрази, как прекрасно все будет! Будем вместе играть с управляемыми на расстоянии автоматическими «развлекателями», парить в пластических пространствах, наслаждаться цветомузыкой и стереофоникой. Давай вместе откажемся от дальнейших попыток, а?
— Наберись терпения до окончания экспедиции! Катя, если бы ты могла понять!..
— Согласен ты отказаться ради меня? Не позже, не потом, а сейчас?!
Ал промолчал.
— Отказываешься? — настаивала Катя.
— Нет, — сказал он. — Но…
— Незачем продолжать. С меня довольно, — отрезала Катя, откатилась в спальном мешке в угол палатки и не произнесла более ни звука.
На другое утро их разбудили чуть свет. Кто-то откинул полог палатки, и громкий голос протрубил:
— Эй вы, сони! А ну, поднимайтесь! Все на воздух!
Катя выскользнула из спального мешка, перепрыгнула через лежащих еще Ала и Рене и бросилась на грудь Дону.
