В конце концов, когда я оседлал Ведовское Пламя, время уже перевалило за поддень.
Кузнец выбежал следом за мной.
— Но светлейший пан, вы должны мне за работу!
— Последний раз, когда мне подковывали коня, я платил восемь серебряных гривен, именно столько я тебе и дам. Да, вот еще одна гривна за еду, хотя трапеза и не стоила того.
Я вскочил в седло.
— Но только подсвечники стоили вдвое дороже!
— В следующий раз будешь лучше готовиться к появлению заказчиков.
Я выехал из города. На самом деле я отдал ему почти половину всех своих денег. Мой отец совсем не богатый человек.
Пришлось потратить полчаса на то, чтобы вернуться к главной дороге. И хотя потом я скакал настолько быстро, насколько решался подгонять коня, темнота все равно застигла меня за несколько миль до места назначения. Я потерпел поражение.
Ночь выдалась безлунная, и волей-неволей мой боевой конь остановился. Пришлось провести еще одну ночь под деревом.
Прозвучал уже третий удар колокола, когда мы подъехали к Окойтцу. На воротах стоял мой старый друг, мы обнялись и обменялись дружеским поцелуем.
— Пан Владимир! Вы опаздываете!..
— Да, пан Лештко. Ведовское Пламя потерял подкову, а найти кузнеца на Пасху… Но мне все же надо извиниться перед графом Ламбертом. Где он?
— Ваши извинения откладываются. Ламберт отбыл ранним утром на весенний объезд своих владений. Он, возможно, не появится несколько месяцев.
— Черт! Черт, трижды черт побери!
— Да не беспокойтесь так уж сильно. Граф сказал, что если вы прибудете сегодня, то все нормально, если же нет — нам придется искать вас в ближайших лесах завтра. Он знает, что ни один из сыновей вашего отца не подведет его.
— Пан Лештко, мы служим лучшему сеньору в христианском мире.
— Согласен. Но пойдемте внутрь. У вас как раз есть время смыть дорожную пыль перед ужином.
Мы вошли во двор, где обнаружилась строящаяся широкая башня.
— А это что еще за штуковина?
— Плод воображения пана Конрада. Говорят, она должна высасывать энергию из ветров и заставлять ее выполнять приказы человека.
— Здесь попахивает колдовством.
— Пан Конрад утверждает, что никакого колдовства в этом нет. Хотя он, вне всякого сомнения, могущественный колдун, воин и к тому же настоящий гигант.
— Пан Конрад, это не тот ли мужчина, который убил разбойника, пана Райнберга?
— Райнберга и всю его банду, причем каждого лишил жизни единственным ударом меча!
— Не может быть! — воскликнул я.
— И все же это правда. Доспехи этих немецких ублюдков хранятся в нашей кладовой, и на них нет ни единой трещины Пан Конрад бил прямо в глаз и разрубал череп надвое, не повреждая шлема.
