— Да так, — слишком уж поспешно ответила она. Наверное, я чем-то выдал себя. Она улыбнулась.
— Извини. Я забыла, что ты не любишь тех, кто врет. Давай скажем так, что я пытаюсь кое-что разгадать. Ну, а так как нам с полуночи на вахту, мне лучше сейчас немного поспать. — И прежде, чем я успел ответить, она исчезла в своей каюте.
На следующий день, во время тупой ночной вахты, я заметил в ней первые изменения.
«Шпигат» выдавал свой обычный набор неполадок, чтобы нам было чем заняться. Мы поимели стойкое отклонение от нормы в боковом двигателе, и главный компьютер уже заработал электронный эквивалент нервного расстройства, пытаясь вычислить его причину. Мы с Катариной по уши были заняты, вручную внося корректировки в курс.
— Это, наверное, тот самый дух, которого так любит упоминать Аннали, — буркнул я, уткнувшись носом в технический журнал. Я убивал время в ожидании, пока крыльчатка в этом чертовом двигателе опять не начнет барахлить.
Катарина сидела у панели управления, ее пальцы так и мелькали по клавишам, а на лице прочно обосновалось раздраженное выражение.
— Знаю. Заткнись и не мешай мне исправлять положение, — пробурчала она.
— Хочешь кофе? — поинтересовался я, решив, что просто наступил тот самый период каждого месяца, так что не стоит обращать особого внимания на подобные уколы.
Она покачала головой. Ее волосы были убраны в хвостик, который запрыгал туда-сюда. Черный кофе она иногда могла пить, а иногда нет. Рядом с ней был разложен пасьянс, но она явно уже позабыла о нем.
— Может, тебе почитать что-нибудь? Это могло бы тебя успокоить — по крайней мере, перестала бы дергаться.
— Я хочу шоколадного печенья, — объявила она с большей выразительностью, чем обычно принято говорить о подобных вещах.
— Так давай. Ты знаешь, повадки нашей разношерстной орды в последнее время стали меня сильно беспокоить. Жаль, что я даже не представляю себе, к чему все это может привести. Если так пойдет и дальше, Дэви Ллойд рискует полысеть от забот.
Катарина пропустила мои слова мимо ушей. Я услышал, что она опять произнесла: «Черт! Мне надо печенья!» — и только тогда поднял голову.
— Ну и что тут такого? — спросил я, закрывая журнал.
— Мое печенье заперто в моем же шкафчике. — Она подошла к своему шкафчику и подергала за ручку.
— Действительно, на этом корабле имеет смысл запирать шоколадное печенье. И что?
— Не могу найти этот проклятый ключ. Я уже везде посмотрела.
Я немного подумал.
— А ты его где-нибудь оставляла?
