— Следует ли мне напоминать вам о том, что вы поклялись никогда не выступать против членов общества?
На узком лице Чеймберса застыло выражение превосходства. Уж кто-кто, а он знает, что такое уважение к традиции. Чеймберс покачал головой и закашлялся глухим кашлем астматика.
— Нет, мне этого напоминать не надо.
Уинтроп обежал взглядом небольшую уютную гостиную Гарвардского клуба. В этом симпатичном местечке можно поговорить наедине, вдали от шума и суеты Уолл-стрит. Стены — темно-красные, со светлыми, напоминающими плесень вкраплениями. Повсюду развешаны эстампы со сценами охоты на лис: отличные изображения лошадей, всадников и гончих, преследующих жертву. В жизни лисой быть неприятно. Но если нет лис, то нет и лошадей с гончими, да и всадников тоже, — и нет охоты. А без охоты жизнь невыразимо скучна, подумал Уинтроп.
Он глубоко вздохнул. В комнате слегка пахло дымком — догорали дрова в камине. Оранжевые языки пламени лениво лизали почерневшую решетку. На улице было серо и холодно. Здесь тепло и уютно. Уинтроп вдруг вспомнил о бездомном, о которого он едва не споткнулся, направляясь в клуб с Парк-авеню по Сорок четвертой улице. Беднягу ждет холодная ночь. Впрочем, поднимая бокал, Уинтроп уже забыл об этом человеке.
— Резерфорд сказал, что мы и вас можем убрать, если не справитесь с тем, что вам поручено. — От Уинтропа не укрылось выражение превосходства на лице Чеймберса.
Чеймберс метнул на Уинтропа быстрый взгляд. Карие глазки его беспокойно забегали. Выражение превосходства исчезло.
— Да не беспокойтесь вы так, Девон, не до конца. — Уинтроп посмотрел на собеседника и поставил бокал на место.
Чеймберс с облегчением откинулся на спинку кресла. В какой-то момент ему показалось, что Уинтроп не шутит. Маленький и худой, как щепка, Чеймберс был трусоват. Все, что за ним стояло, — положение в корпорации. Кожа у него была бледная, почти без пятен, волосы, вернее, то, что от них осталось, черные, как смоль. Зачесанные на одну сторону, они резко контрастировали с белым, как мел, лбом.
Как мог такой человек, совершенно заурядный, возглавить правление у Дюпона? — бегло подумал Уинтроп. Впрочем, ответ известен. Чеймберс знает все и вся в химической промышленности. И еще — он политик. Что тоже понятно. В детстве этого заморыша пинали все, кому не лень, и ему приходилось усиленно работать мозгами.
— Хотелось бы, чтобы вы выказывали Биллу большее уважение, Девон, особенно в моем присутствии. Я чрезвычайно высоко ценю все, чего ему удалось добиться, и, между прочим, нахожу, что физическое устрашение играет немалую роль в жизни. Что же касается нашего общего проекта, то на его долю досталась едва ли не самая трудная часть. Не стоит забывать об этом.
