Надо было дышать. Но как? Только через нос. Он так сказал. Голос сказал, что в следующий раз он заткнет мне и его. «Дыши, пока можно». Но воздуха не хватало. Я не могла сдержаться и пыталась втянуть его через рот. Язык был слишком велик — ему не хватало крохотного места, которое оставалось во рту. И я все время старалась вытолкнуть тряпку. Тело опять выгнулось. «Дыши медленно, спокойно». Вдох, выдох. Вдох, выдох. Лишь так можно сохранить жизнь. Затхлый воздух в ноздрях, масленый, прокисший вкус в горле. Я пыталась не глотать, но не могла сдержаться. И внутри опять разлилась желчь, наполнила рот. Это было невыносимо!
Вдох, выдох. Я Эбби. Эбигейл Девероу. Вдох, выдох. «Только не думай. Дыши. Ты жива».
* * *
Снова накатила боль в черепе. Я слегка приподняла голову, и боль переместилась к глазам. Я моргнула: та же чернота. Веки терлись о капюшон. Холодно. Теперь я ощущала, что ноги стыли. Но мои ли это носки? Слишком большие и грубые — незнакомые. Левая икра болела. Я попыталась расслабить мышцы, чтобы избавиться от скованности. Зачесалась щека. Я сосредоточилась и некоторое время думала только об этом неприятном ощущении, а потом склонила голову набок и попыталась почесаться о сгорбленное плечо. Ничего не получилось. Так я извивалась до тех пор, пока не потерлась лицом о пол.
И еще я была мокрой — между ног и под ягодицами. Кожу ело под тканью брюк. Но вот вопрос: чьи это брюки? Я купалась в собственной моче — лежала в темноте, связанная, с мешком на голове и давилась кляпом. Только постоянно твердила себе: «Вдыхай, выдыхай. И постарайся понемногу прогнать из головы мысли — одну за другой, иначе ты в них утонешь». Я чувствовала, как внутри накапливался страх — тело было словно хрупкая скорлупа, в которой плескалась вода, способная расколоть ее. Я заставляла себя думать только о дыхании — в себя, из себя через нос. Вдох и затем выдох.
Кто-то, наверное, мужчина — тот самый, который засунул в рот кляп, — захватил меня, связал, притащил в это место и сделал своей пленницей. Но почему? Пока мне ничего не приходило в голову. Я прислушивалась к любому звуку — каждому, кроме своего дыхания и биения сердца. А когда шевелилась — к ощущениям от грубого пола под руками и ногами. Может быть, этот человек был где-то здесь, притаился поблизости. Но я не различала иных звуков. Наверное, осталась одна. Лежала и прислушивалась к ударам сердца. Тишина тяжелым грузом навалилась на меня.
