Норман Пиктон сообщил, не питая иллюзий:
– Одно во всем этом хорошо – у него конфисковали паспорт. Его адвокаты тычут пальцами в полицейских и кричат, что это скандал.
– А где теперь Эллис?
– Ваш рапорт вместе с моим ушел в прокуратуру.
– Вы хотите сказать, что не знаете, где он?
– Вероятно, он в Британии или где-нибудь там, где ему не нужен паспорт. Он сказал судьям, что решил делать спортивную программу в Австралии и ему нужен паспорт, чтобы получить визу.
– Вам не стоит недооценивать его, – сказал я.
– А ему – вас.
– Мы с ним слишком хорошо друг друга знаем.
В среду во второй половине дня Эллис появился в своей обычной телевизионной студии, как будто все было нормально, и в завершение на глазах сотрудников, записывавших спортивные новости, был спокойно арестован тремя офицерами полиции в форме. Эллис провел ночь в камере, а утром в четверг был обвинен в том, что отрубил ногу лошади – точнее, в том, что отрубил переднюю бабку дорогому чистокровному двухлетке, принадлежащему миссис Элизабет Брэккен из Комб-Бассет, Беркшир. Под шумное негодование народа судья потребовал для него заключения еще на семь дней – мера пресечения, обычно применяемая к обвиняемым в убийстве.
Норман Пиктон позвонил мне домой.
– Я вам этого не говорил, – сказал он. – Понятно?
– Я и не слышал ничего.
– Это может стоить мне работы.
– Я понял. Болтать не буду.
– Ну, в этом я уверен.
– Норман?
– Ходили слухи. Я видел копию судебного постановления о том человеке, который изуродовал вам руку. Вы ведь не сказали ему то, что он хотел, разве не так?
– Нет... но... каждый может свалять дурака.
– Некоторые могут. Так или иначе, слушайте. Эллиса задержали на семь дней потому, что после ареста он пытался повеситься в камере на собственном галстуке.
– Что?
– Никто не забирал у него пояс и галстук, потому что все знали, кто он такой. Никто в участке не поверил обвинению. Черт знает, что делается.
Высокое начальство относится к этому как к детской игре. Никто никому не говорит ничего о боли или смерти, Сид...
– Я обещаю, – сказал я.
– Через неделю для него потребуют еще семь дней заключения, отчасти чтобы предотвратить следующую попытку самоубийства, отчасти чтобы... – Он дрогнул перед правдой. Его карьера была под угрозой.
– Я обещаю, – торопливо повторил я. – И если я буду знать, что именно вы хотите утаить, то я буду знать, о чем не стоит говорить публично, правильно?
– Господи, – сказал он с некоторым облегчением. – Вот что... В шарнире секатора нашли лошадиную кровь, в жестянке с маслом – кровь и шерсть, кровь и шерсть на мешковине. У жеребца, который находится в ламборнской ветеринарной клинике, взяли пробы и послали вместе с этими для исследования на ДНК. Результаты будут на следующей неделе.
