– Что такое важное ты знаешь? – спросил я.
– Эй! Послушайте! О чем вы говорите?
– Ты хотел мне что-то сказать, ведь так? – без нажима сказал я.
– Не знаю. Почему вы так подумали?
Я слишком часто видел это выражение, чтобы ошибаться. Он знал что-то, что должен был рассказать, и только его бунтарство заставляло его молчать так долго.
Я не стал взывать к лучшей стороне его натуры, поскольку не был уверен в ее существовании.
– Ты проснулся раньше, чем в четыре часа? – предположил я. Он бросил на меня свирепый взгляд, но промолчал.
– Ты что, терпеть не можешь помогать кому бы то ни было? Никто не уличит тебя в хорошем поведении. Скажи мне, что ты знаешь. Я дам о тебе такой плохой отзыв, какой захочешь. Твоя репутация останется при тебе.
– Идите к черту.
Я ждал.
– Она меня убьет, – сказал он. – Хуже – она выгонит меня из дома.
– Миссис Брэккен?
Он кивнул.
– Моя тетя Бетти.
– Что ты сделал?
Он произнес несколько англосаксонских слов, чтобы произвести на меня впечатление своей взрослостью. Очень патетично. К сожалению.
– У нее такие дурацкие правила, – сказал он. – Быть дома к половине двенадцатого вечера.
– А сегодня ночью ты не был? – предположил я.
– Меня отпустили на поруки, – сказал он. – Она вам сказала?
– Да.
Он сделал еще два шага по направлению ко мне, подойдя на нормальное для разговора расстояние.
– Если она узнает, что я уходил, я опять могу попасть в колонию.
– Если она тебя посадит, ты хочешь сказать?
Он кивнул.
– Но... черт... отрубить лошади ногу...
Вполне возможно, где-то и была у его натуры лучшая сторона. Угонять машины было о'кей, калечить лошадей – нет. Он не мог выкалывать глаза пони – не тот это был тип.
– Если я улажу это с твоей тетей, ты мне скажешь? – спросил я.
– Пусть она пообещает не говорить Арчи. Он хуже.
– Э... А кто такой Арчи?
– Мой дядя. Брат тети Бетти. Он из истеблишмента.
Я не давал никаких обещаний.
– Просто говори.
– Через три недели мне будет шестнадцать. – Он внимательно посмотрел на меня, ожидая реакции, но его слова меня всего лишь озадачили. Я подумал, что возраст, после которого преступление перестает считаться "детским", на два года больше. Его не могут послать в тюрьму для взрослых. Джонатан увидел, что я ничего не понимаю.
– Нельзя привлечь за секс с парнем, которому нет шестнадцати, – нетерпеливо сказал он. – Только с девчонкой.
– Ты уверен?
– Она так сказала.
– Тетя Бетти? – растерялся я.
– Да нет, тупица. Женщина в деревне.
– А!
– Ее старик – водитель-дальнобойщик. Он меня убьет. Тут и колония сойдет за яблочный пирог.
