К моему немалому удивлению, в Далвинни меня встретил Джед. Оказалось, что накануне поздно вечером Сам позвонил моей матери и узнал от нее, что я выехал в Шотландию. Сам велел Джеду прямо с поезда привезти меня в замок. Этому приказу следовало подчиниться беспрекословно.
По пути в замок Джед рассказал, что теперь у меня в хижине новая кровать и новое кресло (выбирал их Джед, а платил за них Сам) и что я должен составить список других необходимых мне вещей. Мой дядя без разговоров оплатит счет.
– К чему это? Ничего он не должен оплачивать, – запротестовал я.
– По-моему, он чувствует, что виноват перед тобой. Ты уж позволь ему искупить свою вину.
Я искоса взглянул на Джеда:
– Какую вину?
– Он сказал мне, что ты, может, так и не думаешь, но он должен возместить ущерб, и моральный, и физический. – Джед покосился на место, где еще недавно у меня под глазом переливался синяк. – Я ему доложил, что ты выгреб из хижины все, что там испоганили, и Сам велел мне убрать эту груду мусора. Уповая на Господа Бога, что рукояти в помойке не было. – Бог услышал твои молитвы. А где портрет, который я обернул простыней?
– У меня дома. Там же и все остальное. Я с облегчением вздохнул.
– Флора видела этот портрет, – сказал Джед, – она говорит, это портрет призрака.
У Флоры, жены Джеда, был «взгляд», умение заглянуть порой в будущее. Это свойство таится где-то в глубинах души многих шотландцев.
– Слово «призрак» означает то же, что и дух, – сказал я. – Если Флора увидела духа, или душу, так это и есть то, что я изобразил.
– Ты так прозаически говоришь об этом...
– Портрет еще не закончен.
– И Флора сказала – нет. – Джед немного помолчал. – Она сказала, что видит этого призрака плачущим.
«Плачущим!»
– Да, так она сказала. – Джед как будто оправдывался за Флору. – Ты знаешь, она иногда бывает странная.
Я кивнул.
Плачущий призрак и доктор Зоя Ланг? Нет, я не мог согласиться с Флорой. Да у меня и не было замысла изобразить сожаление, раскаяние, печаль. Я хотел только выразить мысль, что, пока внешняя оболочка старится, душа может оставаться молодой. Моя задача сама по себе была трудна. Плач по утраченной молодости? Это уже продолжение, то, что остается, так сказать, «за кадром».
Как и в прошлый раз, я застал дядю Роберта в столовой. Он завтракал. При моем появлении Сам поднял свою большую голову и, как всегда, немного церемонно приветствовал меня:
