Я сказал, что на этой кассете записана секретная информация.
– Какая?
– В том-то вся и штука, что этого я не знаю. Мартин Стакли сказал своей жене, что собирается записать какую-то секретную информацию на кассету и передать ее мне, чтобы я ее хранил – смешно, не правда ли? – на случай, если он погибнет в аварии или от несчастного случая.
– Например, во время скачки?
– О таком он не хотел и думать.
Мысли Кэтрин Додд двинулись одновременно в двух направлениях. Я и сам размышлял сразу о двух вещах с тех пор, как в поле моего зрения появился Норман Оспри с его элвисовскими бачками. Во-первых, есть кто-то, кому известна тайна Мартина, и, во-вторых, кто-то – и возможно, кто-то другой – мог сделать вывод, что эта тайна известна мне. Кто-то мог предположить, что я посмотрел кассету в тот же вечер, как погиб Мартин, а потом для безопасности стер запись.
Правда, у меня в «Стекле Логана» видеомагнитофона не было, но это можно было сделать в «Драконе», расположенном через дорогу, и драконица пачками распространяла буклетики, где в числе прочих рекламировалась и эта услуга.
– Если бы у меня был под рукой видеомагнитофон, – сказал я, – я бы, по всей вероятности, действительно прокрутил эту кассету в тот же вечер. И если бы я счел эту тайну опасной, я вполне мог бы стереть запись.
– Но ведь ваш друг Мартин хотел не этого.
Помолчав, я ответил:
– Если бы он точно знал, чего хочет, он не стал бы затевать эту игру с кассетами – он просто взял бы и рассказал мне эту несчастную тайну… – Я осекся. – Если бы да кабы… Не хотите вылить?
– Не могу. Извините. Я при исполнении. – Она лучезарно улыбнулась мне. – Я загляну как-нибудь в другой раз. О, кстати! Осталось одно невыясненное обстоятельство.
Она достала из-за пазухи непременный блокнот.
– Как зовут ваших помощников?
– Памела Джейн Ивенс, Джон Айриш и Джон Гикори. Джонов мы зовем по фамилии, чтобы не путать.
– Кто из них старший?
– Айриш. Он лет на десять старше Гикори и Памелы Джейн.
– А давно ли они у вас работают?
– Памела Джейн – около года, Айриш и Гикори – месяца на два-три дольше. Они все ребята порядочные, можете мне поверить.
– Я вам верю. Это просто для протокола. Я, собственно, именно за этим и заехала…
Я пристально посмотрел ей в глаза. Она едва не покраснела.
– Ну, я пошла, – сказала она.
Мне не хотелось отпускать ее так скоро. Я проводил ее до двери. У порога она остановилась и сказала «до свидания», словно бы не хотела, чтобы ее видели со мной на улице. Она вышла с толпой рождественских туристов, над которой витал зычный голос высокого мужчины, утверждавшего, что день потрачен совершенно впустую, а теперь еще невесть сколько придется тащиться обратно до теплого экскурсионного автобуса. Его широкая спина заслонила от меня отъезжающую констебля Додд, и я сам удивился тому, как это меня огорчило.
