– Но мы не можем... – начал Бобби. – Придется. Так что не спорьте.
У Бобби был такой вид, точно его огрели обухом. Но он все же принес пачку счетов, и я выписал несколько чеков.
– Вот, – сказал я. – Отвези их сегодня лично и возьми расписки в получении по всей форме. Сейчас напишем письмо, которое ты отправишь вместе с ними. И смотри, отксерь их и обрежь так, чтобы они влезали в конверт. Это надо успеть сделать к сегодняшней дневной почте. Конечно, тебе придется потрудиться, но чем быстрее ты с этим управишься, тем лучше, верно?
– И Грейвсу тоже? – спросил Бобби.
– Непременно!
– Прямо сейчас и начнем, – сказала Холли.
– И не забудьте про торговца кормами, – сказал я. – Он вам напишет что-нибудь хорошее. Ему не понравилось, что "Знамя" пытается им вертеть.
– Мне не хочется об этом говорить, – медленно начала Холли, – но...
– Банк? – спросил я. Она кивнула.
– С банком пока подождем. Может быть, завтра вам стоит сходить к директору с этим письмом и расписками. Возможно, вам удастся уговорить его восстановить ваш счет. На самом деле, ему стоит это сделать. Банк получает с вас достаточно много процентов, особенно с тех долгов за жеребят. К тому же у тебя есть сами жеребята. Это тоже гарантия.
– Увы... – сказал Бобби.
– Не все сразу, – сказал я.
– Позвоню своему адвокату. Прямо сейчас, – сказал Бобби, взяв трубку и посмотрев на часы. – Он уже должен быть на месте.
– А я бы не стал, – сказал я.
– Но ты же сам сказал...
– У тебя в доме доносчик, – сказал я.
– Что ты имеешь в виду?
– Твой телефон, – сказал я.
Он понял. На лице у него появилось отвращение, и он наполовину простонал:
– О господи!
– Такое часто делается, – сказал я. В Ламборне и в самом деле было время, когда у людей развилась настоящая телефонофобия: все боялись, что их подслушивают. Иногда люди ходили звонить за несколько кварталов, чтобы не пользоваться своим домашним телефоном. Конечно, прослушивать чужие телефонные разговоры – дело незаконное, но тем не менее всем известно, что такое бывает сплошь и рядом.
Так что мы без долгих разговоров развинтили все телефоны в доме, но ничего похожего на "жучки" не обнаружили. Однако все мы лучше разбирались в лошадях, чем в электронике. Поэтому Бобби сказал, что сходит к автомату, позвонит в телефонную компанию и попросит приехать и проверить.
Бобби стоял на коленях у стены кухни и ставил на место телефонную розетку, а мы с Холли стояли рядом посреди кухни и смотрели на него. Поэтому первыми, кого увидел внезапно явившийся посетитель, были мы с сестрой. Высокий мужчина со светлыми, начинающими седеть волосами, уложенными в безукоризненную прическу. Правильные, приятные черты, гладко выбритый округлый подбородок; подтянутая фигура веером деловом костюме, весьма породистом. Человек лет пятидесяти, сильный и властный, казалось сразу заполнивший собой всю кухню. В руке у него был сложенный номер "Ежедневного знамени". Увидев нас с Холли, он уставился на нас с нескрываемым отвращением. Мейнард Аллардек. Отец Бобби. Я всегда помнил, что он мой враг, и он тоже его помнил. Мы знали друг друга в лицо. Поскольку оба вращались в одних и тех же кругах лошадников. Мы знали друг друга всегда – но предпочли бы никогда не встречаться.
