Стало быть, прощай надежды на домик в деревне!
Бекас невозмутимо смотрел на него. И было заметно, что рука, державшая пистолет, ни капельки не дрожит.
И до чего же противно, до гадливого рвотного привкуса во рту противно… Но факт есть факт, он практически уже проиграл этим двум хорошо подготовленным бандитистым антикварам. Подготовленным, судя по раскладке ролей в магазине, именно к таким ситуациям. Чу, слышен голос подсознания – кажись, не он первый приходит сюда «с бабушкиным крестиком»…
– Клади-клади, – с нажимом и угрозой в голосе сказал пухлый директор. – Клади да беги отсюда со всех ног, специалист по тайным операциям… Сказочки он мне рассказывает. Прямо-таки хохмит в глаза. Чай, спер у кого-нибудь, шелупонь подзаборная. С такой курткой да такой меч?!
Еще одна пуля щелкнула у Серегиных ног. С мечом наголо против пистолета? Какая жалость, что он не леди Клотильда – вот той, чем черт не шутит, и такое вполне могло быть по плечу. Клоти иногда имела невероятнейшее свойство двигаться с такой скоростью, что и пуля не догонит, и лошадка запыхается дого-няючи.
«Проигрывать надо уметь, – успокаивающе прошептал внутренний голос. – Постарайся выжить – это первое. Выживи и найди потом возможность перевернуть все в свою пользу». Меч, конечно, жалко– в конце концов он заработал его честно, в той самой Империи Нибелунгов, где он, мамино дитятко Сереженька, допер до звания герцога Де Лабри, сэра, пэра и главного муда [5] в тамошних землях. Лично он, Серега, отнюдь не спер этот меч у какого-нибудь глупого юнца в результате заранее подготовленной хитрой западни. Он его честно заработал своей собственной прожженной в замке Чехура шкурой…
Помедлив, Серега с усмешечкой сказал:
– Да подавись ты им! – И, не удержавшись, съерничал: – Но до чего ж ты противный, толстячок…
Он выкинул меч вперед – директор резко отдернул назад свою тушу, заметно позеленев пухлым личиком на фоне местных белых стен. Серега, с ненавистью осклабившись, резко разжал пальцы. Меч грохнулся на стеклянную поверхность прилавка всей своей тяжестью – длинная стальная оглобля в тяжеленных ножнах, густо уделанная золотом и драгоценными камушками. Витрина хлипко звенькнула и разбилась – вся, до мелких кусочков.
И почудился Сереге какой-то звук в жалком треньканье бьющегося стекла. Вроде как… рычание?!
Он направился к дверям. Сирена все мяукала и мяукала в одном из магазинных углов, напоминая соединенную с будильником кошку. Слава богу, витрин у магазина почти не имелось. А те, что имелись, в полном согласии с современным течением в нынешнем антуражном искусстве украшательства магазинов были забраны тонированными стеклышками, прозрачными изнутри и абсолютно непрозрачными снаружи. Следовательно, кто бы ни обратил внимание на непрерывно мяукающий магазин, Серегу внутри он все равно не углядит. И можно выходить относительно спокойно. Вышел и вышел, подумаешь. Может, он в этом магазине уборщиком служит. Или же водителем директорской кобылы. Может же пан директор прятать в каком-нибудь из закутков своего заведения самую настоящую кобылу? Нынче, говорят, пошла такая мода – кататься на лошадках в обеденный перерыв…
