Да, потерять ее — это было страшнее, чем умереть.
— Келли, я не хотел, чтобы ты узнала. — Он подошел чуть ближе.
— А я вот узнала! Когда ты собирался рассказать мне? После того, как в сотый раз затащишь в постель?
— Я никак не мог выбрать момент.
— Почему, Габриэль? — ее голос надломился. Господи! Плевать ему на конфиденциальность!
— Дэниел просил меня забрать у тебя его записку. Так Дэниел все время знал, где она! Проклятье!
— Шутка Родригеса? Я видела ее.
Она нагнулась, чтобы взять со столика записную книжку. Когда она поняла, что записка исчезла, ее рука застыла в воздухе, плечи опустились.
— Ты рылся в моих вещах? — с отчаянием спросила она, пристально и разочарованно разглядывая Габриэля. Крупные слезы полились из ее глаз, и Гейб, казалось, умирал с каждой падающей слезинкой.
— Ты, должно быть, считал, что я действительно полная тупица.
— Нет, Кел…
Она жестом остановила его объяснения. Она не желала их слышать.
— Дэниел заблуждался, и он скоро поймет это. Но ты-то должен был быть честен со мной.
— У меня было задание. — Гейб замкнулся в напряженном молчании.
— А я тебе доверяла! Как мог ты так поступить со мной?! Ты получил хорошую компенсацию за то, что целовал меня, занимался со мной любовью? — Она всхлипывала в голос.
Гейб был раздавлен.
— Детка, ты знаешь, что это не правда, — он запустил пальцы в шевелюру. — Господи, я не мог отказать Дэниелу, я в долгу перед ним!
— А передо мной? Я люблю тебя! А ты обманул меня. Тебе на меня наплевать. Я для тебя просто случайная встреча.
— Ты действительно так думаешь?
— Скажи, как я должна думать?
Он смотрел, скорее, не на нее, а сквозь нее. Молчание затягивалось. Гейб вдруг смертельно испугался. Испугался, что она оставит его, испугался, что останется с ним, испугался того, что у него самого есть сердце и это сердце можно разбить. Она делала его слабым, заставляя мечтать о том, на что он не имел права. За всю жизнь он не смог бы дать ей то, что ей нужно, чего она достойна. И ее взгляд красноречивее слов говорил ему, что прежние отношения между ними невозможны.
— Понятно. Черт возьми, я чувствую себя шлюхой. Ты показал мне, что здесь нет никого, кроме Ангела.
Она выскочила из комнаты, зажав рот рукой. Но он услышал ее всхлипывания. Он мог бы перенести все, только не ее слезы. Они разрывали его на части, лишали покоя. У него внутри все дрожало, а в горле стоял ком.
Он не шевельнулся, когда она вышла из комнаты одетая, готовая к отъезду. Она подобрала записную книжку, бросила ее в сумку и направилась к двери. Сначала ему хотелось обнять ее, умолять остаться.
