Когда он повернулся обратно, она, полураздетая, возилась в кабине, разыскивая блузку.
— Ты снова дразнишь меня? — пробормотал Гейб, поглаживая ее ягодицы.
— Конечно! — Она гортанно рассмеялась и набросила на себя блузку, но Гейб не мог не заметить под тканью ее набухшие соски. Он притянул ее к себе и, наклонившись, коснулся их губами.
— Где же твои трусики? — со смешком спросил он.
— Проверь у себя в кармане!
Гейб извлек оттуда желтый лоскуток и заявил:
— Это мое, — и сунул обратно. Келли покраснела:
— Добавление к твоей коллекции?
— Нет!
Келли загадочно улыбнулась ему. Гейб, отчаявшись понять ее, завел мотор и выехал на дорогу. Келли он перетащил поближе к себе.
Играя сережкой в его ухе, она спросила:
— Разве это не лучше, чем холодный душ? Он пристально посмотрел на нее загадочными светлыми глазами.
— Келли, — произнес он со странным сожалением, заниматься с тобой любовью лучше, чем дышать!
Они стояли у окна гостиной, глядя, как отъезжает Буйвол.
— Он знает, — вздохнула Келли и слегка порозовела. Ее губы припухли, на шее горели красные пятна.
— Глядя на тебя, нетрудно догадаться, — откликнулся Гейб, пряча улыбку и отмечая, что ткань ее блузки не может скрыть набухшие, затвердевшие соски. Он обвил рукой ее талию и прижал губы к виску.
Потом застонал и внезапно притянул ее к себе, целуя, срывая с нее одежду и увлекая за собой в комнату.
— Я хотел этого с первой ночи в твоем номере отеля!
Он снова занимался с ней любовью. Он готов был поклясться, что провел бы весь день тут. На свете не было большего счастья, чем касаться ее тела.
Через час Гейб снова потянулся к ней, но ее не было рядом. Он сел, огляделся вокруг, натянул джинсы. Его сердце пронзило страшное предчувствие. Он вдруг представил, что Келли могла уехать, но сразу же отверг эту мысль. Келли сказала бы ему, если бы пожалела о том, что произошло между ними. Она всегда была честна с ним.
А вот ты нет, говорил ему внутренний голос, но Гейб постарался спрятать эту мысль в самый глухой уголок сознания. Услышав шум снаружи, Гейб заглянул в ее комнату, потом достал из ящика стола револьвер и вышел из дома. На освещенном светом керосинового фонаря крыльце стояла Келли.
— Иди ко мне, детка, — все еще хрипло — со сна проговорил он, обнимая ее за талию. На ней был зеленый махровый халат, но Гейб жаждал увидеть то, что скрывалось под ним.
Она наклонила голову и протянула ему тарелку.
— Мое последнее творение! По случаю дня рождения!
