— Его застрелили. Уборка стадиона не была его единственным делом.
— Наркотики?
— Да, хотя я понял это не сразу.
— А полиция не сдала тебя в приют? Он горько засмеялся.
— Они даже не знали о моем существовании. Я скрывался.
— Почему?
— Черт возьми, не знаю. Боялся, наверное.
— А потом что?
— А потом ничего, Кел. Я был один.
— Ты хочешь сказать, что в шесть лет оказался на улице?
— Не так уж это тяжело, — с горечью проговорил он. — Обитатели улиц заботятся о себе сами.
Гейб отвернулся, и она подошла поближе, коснулась его, заставила посмотреть себе в глаза.
Он ждал жалости, но не дождался.
— И ты этого стыдишься? Боже мой… — она убрала волосы с его лба, — да тебе повезло что ты остался в живых!
— Да, действительно повезло, — отозвался он с холодной горечью.
Внезапно Келли с размаху толкнула его кулаком в плечо.
— Ты чертовски… неблагодарный! — (Он раздраженно нахмурился.) — Не видишь того, что у тебя перед глазами! Дом, земля, еда, работа! Место, которому ты принадлежишь! — Глаза ее сверкали, как синее пламя. — Вам, мистер Гриффин, — Келли ткнула его в лоб, — необходим урок простой благодарности! Никогда ничего и никого не принимай как должное, Габриэль! Будь благодарен за все, что имеешь, потому что легко можешь этого лишиться. Прости мир и живи своей жизнью, здесь и сейчас, слышишь? — Она наклонилась к нему и похлопала по щеке. — И верь женщине, когда она говорит, что может за себя постоять!
Келли сделала шаг назад, он кашлянул и поднялся. Она прямо смотрела ему в лицо.
— Они поступили недостойно, бросив тебя, Габриэль. Ты ни в чем не виноват, как и я. Но прости их. Тридцать лет слишком долгий срок, чтобы кого-то ненавидеть. Особенно когда они этого даже не знают.
Гейб обнял ее, и она прижалась головой к его груди.
— Откуда в тебе столько мудрости? — прошептал он.
Келли только пожала плечами.
— Наверное, это просто потому, что я родилась женщиной!
На его губах заиграло некое подобие улыбки, когда он прижался ими к ее макушке.
Ее слова снова и снова звучали у него в голове, удивляя и смущая, но одна мысль преследовала его, стуча в раненом сердце ведь он так желал Келли. Как ни одну другую женщину на свете.
Простит ли она меня так же легко?
Гейб закрыл глаза и впервые за многие годы позволил себе надеяться на невозможное.
