— Да как ты смеешь так говорить! Ведь он был нашим правителем!
— Он был нашим кровным врагом! Скажи, разве хоть один из его оруженосцев вернулся, чтобы поддержать тебя в трудную минуту?
— Всех их казнили — кроме одного! — понурилась Сиобейн.
Рианнон гневно посмотрела на нее.
— Они решились на тяжкое преступление, Сиобейн, и получили по заслугам! Пендрагон или кто-то другой — Тайгерана все равно бы казнили.
Сиобейн стало тошно от того, что сестра говорила правду, и еще тошнее от того, что она слово в слово повторяла слова Гэлана.
— Поклянись, что об этом никто не узнает!
— Я никому ничего не сказала. — Спина Рианнон напряженно застыла. — Но ты напрасно надеешься, что рано или поздно не поползут слухи. Ведь вас слышали многие, и не я одна умею делать выводы!
— Только бы Коннал не узнал! — вырвалось у Сиобейн, без сил опустившейся на табурет.
В этом Рианнон была с ней полностью согласна. Спокойствие Коннала следовало охранять любой ценой.
— Сиобейн, Пендрагон всего лишь выполнял приказ своего короля! Пусть он наемник и бродяга, но он рыцарь, а для англичанина этим все сказано! Нам обеим отлично известно, что ему не нужен был ни замок, ни ответственность за наш клан — ему нужна только ты! — Сиобейн хотела, было возразить, но Рианнон жестом велела ей замолчать. — Он пощадил нас ради тебя! Он прислушался к твоим требованиям только из-за своих чувств к тебе!
Как ни странно, эта истина принесла Сиобейн горькое утешение.
— Да, у этого человека темное прошлое, его руки по локоть в крови, и он явился сюда с огнем и мечом, однако сменил гнев на милость и сострадание! Ты еще не забыла, как он спас Конналу жизнь? Как три недели назад ты возлегла с ним и впервые в жизни испытала наслаждение?
Эти слова смягчили Сиобейн, но по бледной щеке снова скользнула слеза.
— За это время Пендрагон успел десять раз проявить себя настоящим хозяином в отличие от Тайгерана, этой злобной, самовлюбленной скотины!
Сиобейн усмехнулась. Рианнон на дух не выносила Тайгерана, ведь ей слишком часто приходилось копаться в его грязных мыслях, чтобы подготовить сестру к новому издевательству или насилию в постели, от которых не было избавления. Единственной отдушиной был суеверный страх, питаемый Тайгераном к способностям ее сестры.
— Вот уж не думала, что ты встанешь на сторону Гэлана!
— Боже меня упаси! — горько улыбнулась Рианнон. — Но я не могу позволить тебе все испортить ради памяти о жестоком, ничтожном болване! Неудивительно, что первая жена не выдержала и сбежала от него!
