Коннал скользнул взглядом по каменной лестнице, и то, что он там увидел, заставило его изумленно раскрыть рот.
— Ты хоть что-нибудь подобное в жизни видел? — шепнул ему Гейлерон.
Коннал молча покачал головой, онемев от восхищения.
По лестнице спускалась Шинид — сама красота и достоинство. Что ж, все верно, ведь в ней текла кровь вождей клана. Он теперь не мог поверить, что она и та разъяренная фурия, с какой ему пришлось иметь дело несколько минут назад, одна и та же женщина. Она излучала спокойствие и горделивую уверенность. В платье темно-синего бархата, она воплощала собой власть. Через плечо к бедру тянулись широкие полосы ткани — они символизировали клан О'Доннелов и дюжину других ирландских кланов. Красные, голубые, зеленые — они радугой сияли на ее платье.
«Ричард, — мысленно прошептал Коннал, — смотри, ты отправил меня воевать. Ибо победить ее одну будет труднее, чем победить дюжину ирландских лордов».
И вот взгляды их встретились. Она помедлила на последней ступеньке и улыбнулась женственно и нежно.
И эта улыбка была так удивительна и так неожиданна, что напоминала стрелу, нечаянно угодившую в сердце.
И в этот момент Коннал принял решение. Он станет сражаться с этой женщиной. За нее. За право обладать ею. За мир для Ирландии. За мир, что она принесет в его душу. Но никогда, сказал он себе, он не отдаст ей своего сердца.
Шинид затаила дыхание.
Коннал раздевал ее взглядом. Если бы он действительно мог видеть ее под одеждой, то заметил бы, что она горит от желания. Взгляд его был как капкан — она не могла пошевелиться, не замечала того, что все присутствующие смотрят на нее, а ее родители, Фиона и Рэймонд, переглядываются с легкой улыбкой. Она видела лишь Коннала.
Того самого ирландского рыцаря, что явился к ней, чтобы заявить на нее свои права.
Нет, с жестокой ясностью вдруг пронеслось у нее в голове, не на нее, а на ее земли и армии, которые давно уже хочет заполучить король. И ради своего короля Коннал готов был пожертвовать собой, а она должна была стать жертвенным алтарем.
«О Матерь Божья! Зачем ты создала его таким красивым? Неприступным. Надменным». Она смотрела на него теперь не как на юнца, только-только посвященного в рыцари, а как на мужчину, покрытого боевыми шрамами и закаленного в битвах. Умудренного жизнью. Она не могла представить себе, какого рода опыт выковал его, теперешнего. Что делает с человеком постоянная близость смерти? Хотела бы она это знать…
