— Выслушайте меня и вы узнаете, в чем дело, дон Эстебан де Аречиза! — ответил Кучильо почти так же насмешливо.
— Слушаю, только говорите без обиняков и не лукавя. Мы здесь в таком месте, где в деревьях нет недостатка, — строго заметил испанец, — а вы знаете, как я наказываю изменников!
При этом намеке, связанном с каким-то темным воспоминанием, бандит позеленел.
— Да, помню, — проговорил он, — если меня не повесили на дереве, то это, конечно, не по вашей вине! Но, мне кажется, с вашей стороны было бы благоразумнее не напоминать о старом оскорблении; вам не мешало бы помнить, что вы теперь не в завоеванной стране и что, как вы сами говорите, мы окружены лесами, но лесами темными… и, главное, немыми…
В голосе Кучильо таилась явная угроза, и он сам казался таким зловещим, что надо было иметь недюжинную силу воли, чтобы не раскаяться в вызванном у бандита неприятном воспоминании. Но дон Эстебан лишь пренебрежительно улыбнулся на угрозу собеседника.
— На этот раз я собственноручно разделаюсь с изменником! — проговорил он, взглянув на Кучильо таким взглядом, что тот опустил глаза. — Что же касается ваших угроз, то приберегите их для людей вашего сорта и не забудьте, что между моею грудью и вашим кинжалом останется всегда непреодолимое пространство.
— Почем знать! — проворчал Кучильо, скрывая вспыхнувшую в душе злобу. Затем он продолжал более мягким тоном: — Я вовсе не изменник, дон Эстебан, и дело, которое собираюсь вам предложить, верное и честное!
— Посмотрим! Я вас слушаю.
— Представьте, — начал бандит, — что вот уже несколько лет, как я сделался гамбузино!16 Я странствовал по стране в разных направлениях и видел, сеньор, такие залежи золота, которых еще не видел ни один белый!
— Видели и не взяли? — насмешливо спросил испанец.
— Не улыбайтесь, дон Эстебан, — торжественно возразил Кучильо, — месторождение, которое я обнаружил, содержит столько золота, что обладатель его смело может выдержать адскую игру в течение целого года, даже если его противнику будет все время сказочно везти. Такое богатство может удовлетворить самое ненасытное честолюбие, наконец, на него можно купить целое королевство!
Дон Эстебан вздрогнул при последних словах, отвечавших, быть может, на самое затаенное его желание.
— Такое богатство, — восторженно продолжал бандит, — что не поколебался бы, если бы мне пришлось за него продать душу дьяволу!
— Дьявол не настолько глуп, чтобы ценить столь высоко душу, которую он в любое время может заполучить даром. Но как вы нашли залежь?
