Любила она и покрасоваться на кораблях. И не только. Для похищения своей соперницы, княжны Таракановой, [6] отрядила в Ливорно эскадру под командой Грейга.
Ничего не смысля в морском деле, императрица часто задавала тон во флотской жизни в мирные дни, пыталась верховодить моряками в военную пору…
На исходе мая шведы, без объявления войны, напали на пограничные русские посты в Финляндии. Обстановка на Балтике осложнилась, но Екатерина настояла на своем:
— Авось шведы образумятся. Отправляй-ка передовой отряд Фондезина в море Средиземное, — распорядилась она Чернышеву, — пускай в Копенгагене дожидается эскадру Грейга.
Видимо, императрице хотелось повторить успех Чесменского сражения. Тогда победа русского флота на много лет озарила славой ее трон. А славолюбия ей было не занимать, как метко подметил в те времена тайный советник, князь Щербатов. Более того, 2 июня в Петербурге заволновались — получили донесение: — «Шведский флот в составе двадцати с лишним вымпелов покинул свою главную базу в Карлскроне и вышел в море в неизвестном направлении». Тем не менее императрица своего решения не изменила.
5 июня три русских 100-пушечных линейных корабля «Саратов», «Три Иерарха», «Чесма», имея на борту 500 человек сухопутного войска, под флагом вице-адмирала Фондезина, снялись с якоря. Адмирал Грейг выслал следом для наблюдения за шведским флотом три фрегата. «Мстиславец» направился к Карлскроне, «Ярославец» — к Свеаборгу, «Гектор» — к Аландским шхерам.
У выхода из Финского залива шведская эскадра встретила отряд Фондезина. Командующий приказал не салютовать шведам. С 1743 года русско-шведский трактат отменил взаимные салюты. На флагмане шведов герцог, генерал-адмирал Карл Зюдерманландский вызвал своего флаг-офицера:
— Садитесь в шлюпку и передайте русскому адмиралу, что я требую салютовать флагу флота короля Швеции.
Через полчаса шведский офицер передал Фондезину требование герцога.
«Шведы явно и нагло ищут повод к столкновению, — размышлял вице-адмирал. — У нас три вымпела, у них двадцать восемь».
— Передайте его высочеству, что у меня нет никаких оснований салютовать шведскому флоту, однако, учитывая, что его высочество является братом короля и приходится родней нашей государыне императрице, русские корабли из уважения к родственным отношениям произведут салют…
Не успела шлюпка пройти полпути, как загремели залпы. Герцог самодовольно усмехнулся, но, узнав ответ русского адмирала, скис. Известие об этом случае дошло до Петербурга, а следом курьер из Стокгольма привез сообщение — король Густав выслал из Швеции русского посланника Разумовского.
