— Кто тут жил раньше?
— Теперь будем жить мы. Это единственное место в Солвейшене, где мы сможем прятать от мира нашу маленькую тайну.
Они миновали поворот, и Джейн впервые увидела особняк.
— Это же Тара, перекормленная стероидами. Подъездная дорожка оборвалась просторной автостоянкой перед белым, выстроенным в колониальном стиле особняком. Шесть мощных белых колонн, золотая вязь металлического ограждения балкона, веерообразное окно из цветного стекла над массивной, из двух половинок, парадной дверью, три мраморные ступени, ведущие на веранду.
— Джи Дуэйн любил все большое, — прокомментировал Кэл.
— Так это его дом?
Разумеется, его. Ей следовало это понять, едва она увидела на воротах сложенные в молитве руки.
— Не могу поверить, что ты купил дом мошенника-евангелиста.
— Он мертв, а лишние глаза нам ни к чему. — Кэл повернул ключ в замке зажигания, оглядел фасад. — Риэлтер сказал, что дом мне понравится.
— Ты хочешь сказать, что видишь его впервые?
— Я не входил в круг друзей Джи Дуэйна, так что в гости он меня не приглашал.
— И ты купил дом, даже не взглянув на него?
Тут Джейн подумала о джипе, на котором они приехали, и решила, что удивляться нечему.
Кэл вылез из машины, начал разгружать вещи. Она последовала его примеру, взялась за ручку одного из своих чемоданов, но он отстранил ее:
— Ты мне мешаешь. Иди в дом. Дверь не заперта. Получив столь галантное приглашение, Джейн поднялась по мраморным ступеням, открыла парадную дверь. Переступила порог и с первого взгляда поняла, что фасад — это только цветочки. В центре холла красовался огромный фонтан: мраморная гречанка держала в руках кувшин, из которого лилась вода, подсвеченная разноцветными фонарями (об этом поза-5отился риэлтер, сбывший это уродство Кэлу). На мгновение Джейн подумала, что попала в одно из казино Лас-Вегаса. Это ощущение усиливалось и невероятных размеров хрустальной люстрой, с сотнями поблескивающих призм, соединенных воедино золотыми цепями.
Повернув направо, Джейн попала в просторную гостиную, обставленную в стиле французского рококо. А выложенный мрамором камин украшали роскошные купидоны. Самым же вульгарным показался Джейн кофейный столик из стекла, с одной ножкой по центру, выполненной в виде коленопреклоненного негра в золотисто-алой набедренной повязке.
Она перешла в гостиную, где пара хрустальных люстр нависла над столом, за которым без труда уместились бы двадцать человек. Но наибольшее впечатление из комнат нижнего этажа на Джейн произвел кабинет: готические арки, темно-зеленые бархатные портьеры, массивная, темного дерева мебель, в том числе огромный стол и кресло, которые могли бы принадлежать Генриху VIII.
