Она повернулась к Кэлу:
— А разве вы в молодости не были таким же самоуверенным?
— Когда же все перестанут говорить мне о том, что одной ногой я уже в могиле!
Две женщины показались из-за угла, остановились, увидев Бомбера. Он схватил Джейн за руку, потащил в номер:
— Иди сюда.
Пока он запирал дверь, Джейн оглядывала комнату. Подушка поставлена на попа у изголовья, покрывало сбито. Молчаливо светится экран телевизора.
— Что ты делаешь в Индианаполисе? Она шумно глотнула.
— Я думаю, ответ ты знаешь и так. — И с неожиданной для себя смелостью она положила ладонь на выключатель.
Комната погрузилась в темноту, лишь экран продолжал поблескивать серебряным светом.
— Не любишь ты ходить вокруг да около, не так ли, Розибад? Запасы смелости быстро иссякали. Вторая попытка давалась ей труднее первой. Она бросила сумочку на пол.
— А что такого? Мы оба знаем, чем все должно закончиться. С гулко бьющимся сердцем Джейн схватилась за ремень брюк Кэла и потянула на себя. Когда их бедра соприкоснулись, она почувствовала его возрастающее возбуждение, и тут же завибрировала каждая клетка ее тела.
Роль femme fatale[18], столь непривычная Джейн, обычно чурающейся противоположного пола, невероятно возбудила ее. Она вонзилась пальцами в ягодицы Кэла, вжалась грудью в его грудь.
Но инициатива оставалась у нее недолго. Кэл пригвоздил к стене, ухватил за подбородок, задрал ей голову:
— Есть у нас мистер Розибад?
— Нет.
— Только посмей мне солгать. Я хочу знать правду.
Она встретилась с ним взглядом. Хоть в этом она не кривила душой.
— Я не замужем. Клянусь.
Должно быть, он ей поверил, потому что освободил подбородок. И прежде чем он задал следующий вопрос, она просунула руку между ними и расстегнула пуговицу брюк.
Она уже боролась с молнией, когда почувствовала его руки на лифе жакета. Хотела запротестовать, но он рванул жакет за лацканы.
— Нет! — Джейн схватилась за разлетающийся шелк, прикрывая тело.
Кэл тут же отступил на шаг.
— Убирайся отсюда.
Она прижимала жакет к груди. Кэл кипел от ярости, и Джейн понимала, что допустила ошибку, но не могла переступить через себя. Иначе ее замысел становился очень уж грязным.
Она заставила себя улыбнуться:
— Так сексуальнее. Пожалуйста, оставим все как есть.
— Ты превращаешь меня в насильника, а мне это не нравится. Ведь это ты преследуешь меня, а не наоборот.
— Так я задумала. Приехать в Индианаполис, чтобы мной овладели. Одетой.
— Овладели, значит.
Она прижимала жакет к груди.
