Розмари перекинула сумочку в другую руку и предложила своим низким, мелодичным голосом:
— Я только что позавтракала… но, может, не возражаешь против моего общества?
С губ Аннабел едва не сорвалось «возражаю», но, понимая, что потом совесть ее обязательно замучит, она молча показала кивком головы на противоположный стул. Розмари положила сумочку на колени, заказала охлажденный чай и принялась вертеть браслет.
— До меня дошли слухи, что ты поймала важного клиента.
— Слухи — это, разумеется, Молли. Розмари криво улыбнулась.
— Ты не звонишь и не пишешь. Молли мой единственный источник информации. Она оказалась хорошим другом.
В отличие от Аннабел.
Та сосредоточилась на кофе.
Розмари наконец прервала неловкое молчание.
— Как поживает ураган Кейт?
— Неукротима, как обычно. Требует, чтобы я училась на финансиста.
— Она за тебя волнуется.
Аннабел с силой поставила чашку на стол, и кофе выплеснулся через кран.
— Не понимаю, с чего бы.
— Не пытайся свалить все свои неприятности с Кейт на меня. Она всегда доводила тебя до безумия.
— Да, и наша ситуация еще больше все осложнила.
— И не говори, — согласилась Розмари.
После того как ее мир рухнул, Аннабел выждала почти неделю, чтобы позвонить матери, надеясь, что сможет выдержать разговор и не заплакать.
— Мы с Робом разорвали помолвку, ма. Она до сих пор помнила вопль Кейт:
— О чем это ты?
— Свадьбы не будет!
— Но осталось всего два месяца! И мы любим Роба! Все его любят! Он единственный из твоих ухажеров, кто имеет голову на плечах! Вы прекрасно друг друга дополняете!
— Даже слишком прекрасно. Приготовься посмеяться. — Ее голос все-таки сорвался. — Как оказалось, Роб — женщина, запертая в мужском теле.
— Аннабел, ты пьяна?
Аннабел постаралась все объяснить матери теми же словами, что нашел для нее Роб: как ему было плохо в своем теле с тех пор, какой себя помнил; нервный срыв, который он перенес год назад, до того как они встретились, и о котором так и не смог заставить себя упомянуть; уверенность, что любовь к ней сможет его исцелить, и ужасное осознание того, что он больше не может жить в образе мужчины.
Кейт зарыдала, и она долго ей вторила.
Аннабел чувствовала себя такой дурой из-за того, что не смогла разглядеть правду, но Роб был хорошим любовником, и у них была неплохая сексуальная жизнь. Кроме того, он был симпатичным, веселым и деликатным, но ей и в голову не пришло считать его транссексуалом: Аннабел никогда не ловила его на стремлении носить ее одежду или воспользоваться косметикой, и до той кошмарной ночи, когда он расплакался и сказал, что больше не может играть чужую роль, она полагала его любовью всей своей жизни.
