— Извините, — ответила Клоуи спокойно. — У меня другие планы. — И прежде чем он смог отреагировать, взяла свою сумочку и ушла.
На другой день он позвонил, но горничной было дано указание говорить, что она отсутствует. Через неделю она заметила его в другом игорном клубе и ускользнула, бросив ему дарящий ложные надежды взгляд, он так и не успел подойти. Вскоре она поняла, что не может думать ни о ком, кроме этого красивого молодого плейбоя из Чикаго. Он позвонил еще раз, она еще раз не подошла к телефону. Позже в тот же вечер Клоуи увидела его в театре, слегка кивнула и чуть улыбнулась, уходя в свою ложу.
Когда он позвонил в третий раз, она взяла трубку и притворилась, будто не помнит, кто он такой. Он хмыкнул и сказал:
— Я зайду за вами через полчаса, Клоуи Серрителла. Если вы не будете готовы, я больше никогда к вам не подойду!
— Полчаса? Да я вряд ли… — Но он уже повесил трубку.
У нее задрожали руки, в голове завертелось колесо рулетки, шарик из слоновой кости перепрыгивал с красного на черное, с черного на красное. Дрожащими руками она надела белое шерстяное, облегающее фигуру платье с обшлагами из меха оцелота а затем добавила к своему туалету маленькую шляпку с прозрачной вуалью. Ровно через полчаса она сама открыла на звонок в дверь.
Они спустились вниз к его спортивному красному «изоттафраскини», который он повел по улицам Найтсбриджа с захватывающей дух скоростью, управляя только пальцами правой руки. Она уголком глаза разглядывала его, восхищаясь как локоном каштановых волос, небрежно спадавшим на лоб, так и тем, что это был темпераментный американец, а не какой-нибудь предсказуемо европейский тип.
В конце концов он остановился у загородного ресторана. В ресторане Джек касался своей рукой ее руки всякий раз, когда тянулся налить вина. Она вся зашлась от желания. Под пристальным взглядом его серебряных глаз Клоуи чувствовала себя безумно прекрасной и такой же изящной внутри, как снаружи. В нем все волновало ее чувства: то, как он ходил, тембр его голоса, дыхание с запахом табака. Джек-Дей был блестящим трофеем, полным и окончательным доказательством ее красоты.
Они вышли из ресторана, и Джек прижал ее к стволу сикомора, целуя глубоким, обольстительным поцелуем. Его руки скользнули ей за спину и стиснули ягодицы.
— Я хочу тебя, — прошептал он в ее приоткрытый рот.
Желание настолько переполняло тело, что Клоуи было физически больно его отпускать.
— Ты слишком торопишься, Джек! Мне нужно время.
