Себастьян начинал понимать, почему поклонники, видимо, надеявшиеся на более лирические отношения с Иден, все же продолжали уважать се. Она обладала сверхъестественной способностью так ловко внушать свои мысли, что мужчина наивно начинал верить, будто сам принял решение. Похоже, Майка Банкрофта и его предшественников просто одурачили. Да, все женихи покидали Иден, твердо веря, что их собственная воля — разумеется, в интересах обеих сторон. Иден же без малейшего колебания милостиво оставалась «брошенной». Но почему?
— Итак, расскажите мне об этом великолепном жеребце. Чувствую, что за ним хорошо ухаживают. Видимо, он — ваша гордость. Какое дополнительное питание вы используете, чтобы поддерживать его в столь превосходной форме?
Прежде чем Себастьян успел сообразить, что происходит, он уже подробнейшим образом объяснял, какое соотношение зерновых необходимо для корма скакуна. Польстив собеседнику и придав ему в собственных глазах веса, Иден задавала невинные вопросы и переводила разговор на интересующую ее тему. Какие, однако, хитрость и коварство! С помощью вежливых, ничего не значащих фраз она вытягивала из человека все необходимые ей сведения, прежде чем он успевал опомниться.
Иден походила вокруг жеребца, что-то ласково приговаривая, а потом, остановившись, провела рукой по крепкому загривку.
— Да, он требует особого ухода, — задумчиво произнесла она, — иначе этот жеребец не сможет покрывать кобыл и выигрывать скачки.
— Разумеется, необходимы постоянные тренировки, — поддержал разговор Себастьян. — Большинство производителей просто пасутся среди рабочих кобыл или лениво стоят в стойлах. — Ему не верилось, что он ведет эту беседу с женщиной, однако с фактами не поспоришь…
Резко тряхнув головой, будто желая отогнать наваждение, Себастьян напугал жеребца, и тот шарахнулся в сторону, но Идем тихо окликнула коня и успокоила его нежным поглаживанием. Себастьян вдруг задумался: каково было бы, если бы эти ласки предназначались ему самому? И тут же устыдил себя за эту реакцию. Черт побери, эта женщина пробудила в нем чувственность! А ведь она не обращала на него ни малейшего внимания, и это должно было оскорблять, а не возбуждать.
— И вправду великолепное животное, — обернулась Иден к Себастьяну. — С удовольствием свела бы его со своими кобылами. — Она все так же лучезарно улыбалась Себастьяну, а он стоял, как проглотивший язык идиот, и не понимал, как ей удалось привести его в такое дурацкое состояние.
