Погруженная в печальные мысли, она дошла до поросшего невысокими кедрами большого прибрежного утеса, по которому тут и там были разбросаны огромные валуны. Где-то здесь, по словам Адриана, прежде стояла хижина: когда в первые годы колонизации дикие индейцы налетали на поселения белых пришельцев, она служила чем-то вроде сторожевого поста…
Из-за деревьев донесся странный шорох, услышав который жеребец задрал морду, а охваченная неясным предчувствием Микаэла поежилась. Инстинкт подсказывал ей, что это неспроста, и она стала пристально вглядываться в темноту. Что, если это Люсьен последовал за ней, чтобы поговорить в спокойной обстановке? Что ж, ей это только на руку. Когда вокруг много народа, приходится сдерживаться, а здесь она сможет выложить Люсьену все, что о нем думает.
Микаэла круто повернулась, готовая обрушить на мужа весь свой гнев, но слова застряли у нее в горле, когда над ней грозно нависла чья-то огромная фигура. Микаэла невольно отступила на шаг, и тут же глаза ее расширились от ужаса: она узнала Барнаби Харпстера.
В тот же миг его зловещий смех, эхом отразившись от вершины утеса, обрушился на Микаэлу со всех сторон.
— Четыре долгих дня я поджидал тебя, шлюха, — прорычал Барнаби, подходя к ней вплотную. — Теперь ты мне заплатишь, и заплатишь дорого, за то, что лишила меня работы…
* * *
Люсьен вернулся в особняк и поискал глазами Вэнса.
— Что-нибудь не так? — Заметив тревогу в глазах друга, Вэнс мгновенно вскочил.
— Нигде не могу найти Микаэлу.
Когда они вышли из дома, до них донесся стук копыт. Узнав в пробежавшем мимо жеребце Чалого, которого он сам подарил Микаэле, Люсьен внутренне содрогнулся. Животное помчалось в денник. Люсьен с Вэнсом бросились вслед за ним. Мгновенно оседлав своих коней, они поскакали в направлении, откуда только что вернулся жеребец Микаэлы.
О Господи, если бы только можно было вернуть время вспять, к тому моменту, когда он произнес дурацкие слова! Сам того не желая, он обидел Микаэлу, и вот теперь она умчалась невесть куда.
Добравшись до поворота дороги, Люсьен, соскочив с лошади, стремительно бросился к реке, но Микаэлы не было и здесь.
Одним движением он снова взлетел в седло, и они с Вэнсом двинулись вдоль дороги, огибавшей русло. Увидев утес, являвшийся ему в ночных кошмарах, Люсьен замер. Нет, не может быть, успокаивал он себя. Молния в одно и то же место дважды не ударяет, история не повторится.
Больше всего ему сейчас хотелось повернуть коня и поскакать куда-нибудь прочь. Он просто не мог заставить себя забраться на этот камень и посмотреть вниз.
