Люсьен изнемогал от желания. Его ладонь скользила по шелковистой коже ее бедер, раздвигая колени, открывая путь к влажному жару желания, которое он в ней пробудил. Кончиками пальцев Люсьен прикасался к ее тайному теплу, чувствуя, как в нем сильнее зажигается сладкий огонь.
Он ласкал и ласкал Микаэлу, заставив ее наконец прошептать его имя. Сквозь прерывистое дыхание она повторяла его вновь и вновь. Люсьен чувствовал, как она тянется к нему, жаждет слиться с ним, но ему этого было мало: он хотел, чтобы в ней возгорелось то же безумное пламя, что сжигало его дотла.
Чувствуя, что изнемогает, утопает в потоке его страстных поцелуев и ласк, Микаэла обхватила лицо Люсьена обеими руками и притянула к себе. Она понимала, что это глупо, бессмысленно, и все же стремилась прогнать призрак, стоящий между ними.
— Посмотри на меня, Люсьен, — умоляюще прошептала она. — Кого ты видишь?
— Ангела, спустившегося на землю прямо с небес, — выдохнул Люсьен, с трудом отрываясь от ее губ. — Люби меня, Микаэла… Я так хочу тебя…
Но Микаэла и так уже не могла оттолкнуть его. Не отрываясь, она смотрела прямо в эти блестящие голубые глаза, и неожиданно на всем свете не осталось никого, кроме этого человека, которого она принялась страстно целовать.
Изголодавшиеся души и тела соединились. Люсьен властно вошел в нее, и Микаэла откликалась на каждое движение, прижимаясь к нему с какой-то пугающей силой. В этот момент всепоглощающее желание смело все стоявшие между ними преграды.
Микаэла изнемогала от страсти, мир перед ее глазами кружился. Ощущение было такое, будто она навсегда растворилась в бесконечном пространстве желания. Люсьен со стоном прижал ее к себе, и она почувствовала сладостное облегчение, по всему телу побежали теплые волны, и еще долго плыла она по волшебному морю удивительных фантазий.
Сколько прошло — минуты, часы? В объятиях Люсьена она потеряла представление о времени, и лишь когда туман рассеялся, позволила себе вспомнить правду. Для Люсьена она стала воплощением его ушедшей, но не забытой любви: сказав, что видит перед собой ангела, спустившегося с небес, он, конечно же, имел в виду Сесиль.
Слезы выступили на глазах Микаэлы, и Люсьен, заметив их, подумал, что в слепом порыве страсти, вероятно, ненароком слишком сильно придавил ее. Проклятие, надо бы в следующий раз быть с ней побережнее!
— Извини, — прошептал Люсьен, — я сделал тебе больно?
Сделал больно? О да, так больно, что даже представить трудно. Каким-то образом ему удалось растопить ее сердце, прорвав все защитные заграждения. У Микаэлы были все основания опасаться, что неотразимое физическое влечение затронуло более глубокие, запретные чувства, от которых разрывалось ее сердце; она зашла слишком далеко, и почва под ее ногами опасно заколебалась.
