— Помилосердствуй, как же можно так обращаться с новобрачной? Мне остается лишь сожалеть о том, что и я принял участие в этом недостойном фарсе.
Люсьен обернулся так круто, что Вэнс, следовавший за ним по пятам, чуть не угодил плечом ему в грудь.
— Если тебя так гложет чувство вины, можешь принести моей жене извинения: ровно через две недели я приглашу тебя на прием в честь нашего бракосочетания. А если ты хочешь защитить честь дамы, как подобает рыцарю в сверкающих доспехах, что ж, милости прошу.
— Благодарю за приглашение, но мне сдается, что как раз через две недели я заболею, — усмехнулся Вэнс. — Естественно, я извинюсь перед Микаэлой, но в ваших с Адрианом играх больше участвовать не намерен. Надеюсь, впрочем, что вы не собираетесь, взяв пистолеты, отсчитать положенные двадцать шагов и отправить друг друга в лучший мир.
— А что, прекрасная идея. — Люсьен оживился. — В таком случае Микаэле перейдет все, и тебе имеет смысл жениться на ней. Разве это не подарок для мужчины, готового грудью стать на защиту женщины?
— Во всяком случае, я буду обращаться с ней как она того заслуживает, — огрызнулся Вэнс. — А то ты так увлекся борьбой с дедом, что даже не заметил, какая это очаровательная особа. Стоило мне с Хайрамом прогуляться с ней по саду, как я сразу убедился, что в сравнении с ней другие дамы-аристократки выглядят пустоголовыми куклами. Жаль только, что ты не в состоянии понять этого.
— О Господи, похоже, мой друг, ты и впрямь потерял от нее голову! — Люсьен вдруг ощутил нечто вроде укола ревности.
— Да если и так, тебе-то что? У тебя на уме только одно — сумма выигрыша. И знаешь, что я скажу тебе, Люсьен? Ты не заслуживаешь Микаэлы. Она слишком хороша для тебя.
На этот раз Люсьен промолчал. Как ни печально, но он не мог не признать, что Вэнс прав: с Микаэлой он действительно обошелся непозволительно жестоко — сначала заставил сочетаться с ним браком, потом затащил в кровать. Господи, да за одно это Микаэла никогда не простит его — недаром утро, пришедшее на смену безумной ночи, получилось, мягко говоря, неудачным. Микаэла не то что слова не сказала — даже посмотреть в его сторону не захотела и приблизиться не позволила до тех самых пор, пока он не обнял ее и не расцеловал на прощание у крыльца деда.
И все же, что бы ни происходило до и после брачной ночи, оба они пережили чудо, это уж точно, а заодно Люсьен вступил в законный брак с Микаэлой и, стало быть, перехитрил старую лису, своего деда. Отныне, после того как закончится комедия свадебного пира, новобрачные будут каждый жить собственной жизнью и Люсьен возвратится в городской дом либо на плантацию не раньше чем через очередные пять, а то и десять лет.
