— Люсьен, — ее негромкий голос обволакивал, как мягкий летний ветерок, — ну же, давай, покажи мне, как это было.
Люсьен приподнялся на локте, но не отважился прикоснуться к ней из страха, что сила его желания напугает его возлюбленную, — он понимал, как трудно Микаэле перейти пропасть, все еще разделяющую их. Воздержание доводило его до безумия, но все равно Люсьен готов был ждать до тех пор, пока не убедится окончательно, что он ей действительно нужен.
— Ты уверена? — хрипло прошептал он.
— А иначе как бы я оказалась здесь? — негромко рассмеялась Микаэла. — Зато ты, кажется, не очень уверен. — Микаэла на мгновение замерла, вопросительно глядя на Люсьена. — Возможно, беда в том, что я никогда тебе по-настоящему не нравилась, и теперь ты из сострадания отказываешься признать это после всего, что со мной стряслось?
— Отнюдь. — Люсьен положил ей голову на плечо. — Ты вышла замуж за нетерпеливого любовника, который держался подальше от тебя сколько мог. Мне так тебя не хватало, не хватало той волшебной искры, что пробегает между нами, когда я обнимаю тебя!
Люсьен нежно поцеловал ее, и Микаэла погрузилась в охватившее ее ощущение безграничного восторга. Пусть прожитые прежде дни исчезают в туманной дали, достаточно того, что сейчас она принадлежит этому голубоглазому красавцу, чья уверенная улыбка врачует ее растревоженную душу и наполняет сердце неописуемой радостью.
Люсьен принялся покрывать ее лицо жадными поцелуями. Микаэла тяжело задышала, а когда губы его скользнули вниз, устремляясь в ложбинку меж грудей, сердце ее затрепетало, как подстреленная птица. Люсьен положил ей ладонь на живот, потом стал передвигать ниже, ниже, и тело ее охватил всепожирающий огонь.
Он слегка раздвинул ей бедра, скользнул пальцами в увлажнившееся лоно, и Микаэле почудилось, что они оказались на краю бездны. Ее охватило немыслимое блаженство.
— Неужели так было всегда? — выдохнула она, страстно прижимаясь к Люсьену.
— Всегда… — прошептал он.
Микаэла вцепилась ему в плечи, и он легко, уверенно вошел в нее. Ей страстно хотелось вновь познать этого мужчину, испить его, проникнуть в самое его сердце, а еще хотелось, чтобы он испытал то же наслаждение, что и она, отдаваясь его страстной ласке.
Ее любящие руки и ищущие губы исследовали каждый дюйм его сильного тела. На место образовавшейся пустоты приходила возрождающаяся память. Микаэла инстинктивно приникала к тем местам, где это сулило Люсьену наибольшее наслаждение. Она заводила его, вновь и вновь возобновляя любовную игру, вспоминая его губами и ладонями, доводя Люсьена до сладостного изнеможения; она насыщала его страсть, пробуждала чувственность, и ему становилось все труднее и труднее сдерживаться.
