Подобная кровожадность в такой привлекательной женщине не удивила Флинкса. Он встречался с нею раньше на рынке. Новыми для него оказались ее мотивы. Сколько же ей лет? Наверно, она вдвое старше него. Впрочем, трудно судить об этом уверенно. Жизнь в дикой местности сделала суровым ее лицо; даже жесткая городская жизнь не имела бы такого эффекта. Какая-то особая жесткость; Флинкс находил ее очень уместной.
– А что если они решат сдаться? – Он считал это маловероятным, но ему любопытно было знать, что она собирается делать в таком случае.
– Как я сказала, отвезем их с собой и передадим лесной страже в Калише.
Он сделал резкий рубящий жест.
– Мне это было бы неудобно.
– Не беспокойся, – ответила она. – Я позабочусь, чтобы тебя не ввязывали. Они не только законы охраны природы нарушили. Помнишь ту женщину? Больную жену мистера Мартинсона? Действие парализующих лучей в ее случае может оказаться постоянным. И не только лесная охрана заинтересуется этими людьми.
– А что касается тебя и твоей матери, то вы просто можете исчезнуть. Кстати, почему ее похитили? Ради выкупа?
– У нее нет денег, – ответил Флинкс. – Во всяком случае недостаточно, чтобы так беспокоиться.
– Тогда почему же? – Лорен продолжала посматривать на экран, иногда глядела на небо в поисках признаков дождя. У лодки есть сдвигающееся покрытие, но она надеялась, что его не придется использовать. С ним труднее целиться.
– Я сам бы хотел это узнать, – ответил Флинкс. – Может, узнаем, когда догоним их.
– Может быть, – согласилась она, – хотя Сеннару и Собе от этого лучше не будет. Ты, вероятно, уже понял, что я вообще невысокого мнения о людях. О присутствующих не говорят. Я люблю животных. Чувствую себя заодно с ними. Никогда вервил не предавал меня. Вообще никто из лесных созданий. С ними всегда знаешь, что тебя ждет. Главным образом поэтому я здесь и живу.
– Я знаю нескольких других людей, которые настроены так же, – сказал Флинкс. – Тебе не нужно извиняться.
– А я и не извиняюсь, – сухо ответила она.
– Однако ты управляющая охотничьих домиков.
– Нет, не охотничьих, – поправила она. – Рыболовных. Только рыболовных. У нас не останавливаются охотники, но другим я не могу помешать это делать.
– Значит к рыбам ты не испытываешь симпатии? Чешуя против шерсти? Эй-Энн не понравилось бы это.
Она улыбнулась.
– А кому какое дело до Эй-Энн? А что касается остального, то с рыбой нельзя подружиться. Я видела, как рыбы глотают беспомощных молодых вервилов и других звериных малышей, которые слишком глубоко заходят в воду. Но если подумать, – она что-то сделала на щите, и лодка чуть свернула направо, – не уверена, что предпочла бы общество людей рыбьей компании.
