– Не понимаю, – сказала Сешенше. – Что с-с нами произошло?
– А то, че он нас перенес, ваша пушистость, – объяснил Мадж. – Да вот тока малость близковато.
Издали донесся вопль. Преследователи, вынужденные отступить перед клубящимся зеленым облаком, возобновили погоню.
– Эй, чувак, ты б лучше еще разок спел. Можа, и не шибко передвигает нас твоя чаропесенка, но все ж побыстрее, чем пешкодралом.
– Вот уж не думаю, что это хорошая мысль. – Джон-Том все еще возился со струнами. Настроить инструмент так, чтобы он играл одновременно во многих измерениях, – это задачка по силам разве что Хендриксу или Сатриани. – Как ты и сам заметил, толку было мало.
– Мало, чувак, это верно, но все ж был. Как ни крути, маленькое волшебство лучше, чем ваще никакого. Попробуй еще разок.
Джон-Том подчинился, поскольку ничего лучше придумать не мог, да и не располагал временем на размышления. Он поработал над стихами, стараясь не выходить за рамки удавшегося и доказавшего свою безвредность заклинания. Только на этот раз он не перестал петь и играть даже после того, как они перенеслись еще на полмили.
Сгущалось и развеивалось, развеивалось и сгущалось зеленое облако.
Беглецы исчезали из реальности и снова появлялись, скачками перемещаясь к далекому Машупро и медленно, но верно отрываясь от погони. Слуги Манзая могли полагаться только на собственные конечности, а солдаты Харакуна и принцессы, не тратя сил, летели на крыльях волшебства. Лишь у чаропевца онемели пальцы да срывался голос.
«Жалко, с нами нет детей, – подумал Джон-Том. – Они бы меня подменили». Уже подкрадывалась хрипота – вода, которую он пил, ее лишь задерживала, но не устраняла. Если он скиснет раньше, чем выдохнется погоня, – все пропало. Вокруг, словно учуяв его тревогу, завихрилось музыкальное облачко. Оно сторонилось сияющей дуары, но сочувствовало певцу.
– Чаропевец, будьте осторожны.
Ансибетта стряхнула с ноги грязь. Последняя телепортация едва не зашвырнула беглецов в топь.
– Я и так стараюсь изо всех сил!
Сам-то он был рад, что поет в низине. Будь воздух меньше насыщен влагой, горло бы уже не выдержало.
Скороход из племени коати шатался от изнеможения, стоя перед своим господином.
Глядя на него сверху вниз, гризли в сияющих доспехах, держащий на плече шипастую палицу, грозно зарычал. На голове Манзая сверкнули рога тяжелого шлема.
– Ты хочешь сказать, что их еще не догнали?
Коати ловил пастью воздух.
– Хозяин, творится черт-те что. Стоит нам подойти, как непонятное волшебство подхватывает их и уносит вдаль.
