В конюшне все было в порядке. Из темноты слышалось только удовлетворенное похрапывание, да еще пахло свежескошенным сеном.
Через некоторое время он вернулся в дом. Его мозг свербила странная мысль, давившая на него еще более тяжким грузом, чем проблема нового положения вещей в связи с неожиданным приездом жены и сына.
Как только он вошел в спальню, внутри него все успокоилось.
Холли стояла около кровати и дожидалась его. Ее пышные волосы водопадом спускались по плечам, спине и груди, очерчивая верхнюю часть тела. Шелковая ночная рубашка словно дождем была прижата к изгибам ее фигуры. На туалетном столике горели свечи и оставляли неприглядную обстановку в тени.
Он отставил свой подсвечник в сторону, затушил огонек влажными пальцами, жалея, что не может так же затушить ту мысль, которая снова начала его мучить. Впрочем, теперь уже не было времени об этом беспокоиться.
Он обнял ее, ощутил тепло ее кожи. Они поцеловались. Коффин поднял ее на руки и отнес в постель. Она не закрыла глаз и не отвела их от него.
Три года разлуки — большой срок.
Воспоминания о прошлом в нем почти изгладились. Коффин забыл почти все, что было в их совместной жизни. И еду, и политику, и все прочее. Приезд Холли заставил его многое вспомнить. Многое вернулось к нему, освежающей мощной волной…
— Может, побудешь со мной еще чуть-чуть, милый? Она лежала на кровати, подперев голову согнутой в локте рукой. Дневной свет очерчивал контуры ее тела. Холли казалась древнегреческой статуей богини. Скомканная шелковая ночная рубашка лежала возле кровати на полу.
— Увы, Холли. У нас было очень мало времени отдохнуть этой ночью, но начался день и надо приступать к работе.
— Ты сожалеешь о том, что мало поспал? — кокетливо спросила она.
Он вернулся к постели и нагнулся, чтобы поцеловать ее. Он выпрямился быстрее, чем она успела обвить его шею руками и притянуть к себе. Он многое позабыл, но хорошо помнил, сколько силы кроется в этом хрупком создании.
— Разве я сказал, что сожалею об этом? Но я не могу больше разлеживаться, дорогая. Капитаны и казначеи судов уже, наверное, вовсю атакуют тот груз, который я привез из последнего плавания.
— Какой груз?
— Сосна каури. Она пойдет на замену сломанных мачт и рангоутов. Мой… вернее, наш бизнес во многом зависит от коварства Тихого океана. Мы, можно сказать, с ним компаньоны.
— Подожди, ты сказал что-то о сосне каури? Это такое крепкое и прямое дерево?
— Да, это… — он запнулся и хитро погрозил ей пальцем. — Женщина, я догадываюсь, куда ты клонишь! Не будем уклоняться так далеко в сторону от коммерческой темы. Насчет «крепкого и прямого» я слышал от тебя не раз этой ночью. И при этом видел, как ты улыбалась.
