— Не знаю, — ответил Кингсли, утирая салфеткой рот, — откуда только что берется! Не знаю.
— И ты не замешан в этих темных делишках?
— Нет.
— Ой, врешь! Твой островок располагается в непосредственной близости от поместья Роуза. А Роуз самым непосредственным образом причастен к торговле винтом!
— Да, мы оба с ним живем на Реплере, мы — соседи, но что из этого?
— А то, что у тебя гораздо больше связей в обществе, чем у прощелыги Роуза, и связей вполне приличных, непредосудительных. Тебя поддерживают крупные банки. Вместе с Домиником, который, в свою очередь, обладает обширнейшими связями в преступном мире, вы составили бы отличный тандем и косили бы чудовищные бабки!
— До меня доходили слухи, что эта старая калоша приторговывает дурью. Но слухи — ведь это всегда только слухи, не так ли? Конкретными доказательствами его вины я не располагаю.
— Я ценю Роуза как коммерсанта, но не перевариваю как человека. Прибылям его я не завидую. Больше того, я и сам не святой. Сейчас я, например, вожу туда-сюда стимулятор “Кепонг”. Власти косятся на мои рейсы, но средство-то ведь относительно безобидное, хотя его употребление и не поощряется.
— Все зависит от того, как посмотреть на это дело, — ляпнула Киттен.
— В любом случае, — усмехнулся Чэтем, — сдохнуть, уторчавшись винтом гораздо паскуднее, чем помереть под пулями. Нет, нет и нет. К винту я не имею ни малейшего отношения.
— А как насчет вашего сынишки, — вмешался Филипп.
— Рассел? — растерянно пробормотал старик. — К сожалению, мой сын не интересуется ничем, что напоминало бы серьезный бизнес. Главное для него — это размер тех сумм, которые я ему постоянно ссужаю. Подозреваю, что я сильно избаловал его.
— Весьма сильно, — сказала Киттен.
— Вы с ним встречались?
— Дважды. Но обе встречи были страшно коротки.
— Неудивительно, — вздохнул Чэтем и плеснул себе в стакан немного бренди, из Намертво-Заштилевавших-Яслей. В комнату вошел стюард. Он толкал впереди себя изящную тележку, сплошь уставленную кувшинчиками да жбанчиками, очевидно, содержавшими в себе невероятные по вкусу и оборотистости напитки. Вся прислуга Башни — люди. Выходит, Кингсли и впрямь большая шишка. Обычно такого рода персонал состоит из мрачных кобольдов, еще более мрачных вервольфов и уж совсем отвратительных костобоких рыбоедов. Порсупах немедленно завладел бутылкой сплюньтвейна и жбаном агумараздовки (водки, перегнанной на мощах хайвхомских святых). Оба сосуда были высосаны немедленно и без всякой закуски.
