Изабо сердито села.
— Во имя Эйя, ну что еще случилось?
Рогатые-ух люди гонятся-ух…
Изабо протерла глаза и огляделась. Все было спокойно. Одна из лун уже поднялась, заливая серебристо-черный пейзаж бледным сиянием. На миг Изабо показалось, что у нее расплывается взгляд, и она снова потерла глаза, но тут же поняла, что черные точки, танцующие вдалеке, это темные тени людей, стремительно скользящих по леднику.
Одетые во все белое, сами Хан'кобаны были не видны, но в холодном лунном свете они отбрасывали отчетливые тени, качавшиеся и прыгавшие, повторяя движения своих хозяев, грациозно описывавших на своих салазках широкие дуги.
Изабо приникла к земле, охваченная тревогой. Не было никаких сомнений в том, что Хан'кобаны заметили ее бешено мечущийся ведьмин огонь и решили выяснить, в чем дело. Изабо знала, что в ее белых мехах ее будет очень трудно найти. Все, что ей нужно было сделать, это лишь свернуться клубочком в снегу, и искатели прошли бы в двух шагах от нее, ничего не заметив. Но она находилась на территории прайда Боевых Кошек, и если бы она спряталась, это могло бы быть истолковано как знак ее враждебных или коварных намерений. После минутного размышления она встала и принялась рыться в снегу, пока не нашла упавший сук. Она зажгла его и воткнула в расселину между двумя камнями, а потом села, поджав ноги, на свои салазки и стала ждать.
Хан'кобаны заметили ее огонь и стремительно повернули, нацелившись на нее, точно стайка птиц, которым бросили хлебных крошек. Их было больше двадцати, и Изабо пришлось заставить себя дышать медленно и спокойно, чтобы не терять спокойствия.
Они молча стояли, разглядывая ее. Несмотря на то, что была ночь, луна высоко стояла на темном небе, заливая снег искрящимся светом. Они должны были разглядеть перья, украшавшие ее посох, пусть даже и не могли различить их цвет. Изабо ждала, не поднимая глаз, хотя каждый нерв в ее теле находился в страшном напряжении, каждый миг ожидая какого-нибудь враждебного движения.
Потом один из них выступил вперед, откинув капюшон, и она разглядела его толстые спиральные рога и резкие угловатые черты его лица. Один рог у него был сломан, а на оливковой коже поблескивали тоненькие ниточки шести шрамов. Он поднес два пальца к высокому лбу, потом к сердцу, потом плавно провел ими от себя. Изабо подняла руку, прикрыв глаза, а другую протянула вперед в мольбе.
Судя по всему, ее ответ удовлетворил ее, поскольку воин сказал коротко:
