Поттер удивленно поднял брови:
– Да, ничего себе, невинные забавы!
– Не говори. Ева стала нервной, дерганой, путает текст, почти не спит по ночам. Неизвестный усердно звонит ей и молча кладет трубку. Вчера мне пришлось подсказывать Еве каждое слово ее роли.
– Возможно, она нервничает из-за того, что Касс Грант снова на воле, и боится мести бывшего мужа?
– Да нет, травля началась задолго до освобождения Гранта. Это безобразие длится уже около месяца. Наверное, мне следовало ставить спектакль не в Нью-Йорке, а в каком-нибудь другом городе. Но идея пьесы показалась мне удачной; документальность сюжета интересна прежде всего нью-йоркской публике. Я уверен, что будет аншлаг. Но теперь Ева выбита из колеи и не владеет собой.
– А ты не слишком поздно забеспокоился? Почему ты раньше не пригласил меня?
– Дело в том, что эта чудачка мне ничего не говорила до вчерашнего дня. Она переврала весь текст, я разозлился и сделал ей выговор. Тогда-то все и прояснилось.
– Но почему же она так долго молчала?
– Не знаю. Лично у меня такое чувство, что Ева точно знает, кто издевается над ней, и до безумия боится этого садиста. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты пошел со мной в театр. Ты легкий человек, внушающий доверие с первого взгляда. Разговори Еву. Надо узнать, чего боится красавица. Иначе она провалит премьеру.
– Может, мы все-таки сначала поужинаем? – предложил Поттер. – Не стоит идти на дело не подкрепившись.
Когда Поттер и Коллинж вышли из ресторана «Сарди» и сели в такси, снег все еще падал хлопьями. На улице была отвратительная слякоть.
Театралы, приехавшие на спектакль, спешили попасть в теплое фойе. Служебный вход в театр был не освещен. Коллинж толкнул дверь, и Поттер вошел вслед за ним.
На стуле у входа сидел человек в рубашке с короткими рукавами и погасшей сигарой во рту.
– Добрый вечер, мистер Коллинж, – сказал он.
В зале театра тоже было темно, и только сцена щедро освещалась. Занавес был поднят. Рабочие тащили на подмостки огромный красный плюшевый диван в старинном викторианском стиле.
– Да, внушительная кроватка, – усмехнулся Поттер. – Зачем тебе такое роскошное ложе? Для грубого насилия или нежных любовных утех?
– Сделай милость, заткнись! – Коллинжу было не до шуток.
С балкона послышался голос электрика:
– Подвиньте этот рыдван вправо, я уже в который раз прошу...
Помощник режиссера вгляделся в темноту и окликнул:
– Это ты, Грэм?
Его слова заглушил стук молотка.
– В чем дело? – Коллинж спустился в зал, заметив на ходу Поттеру: – Сядь где-нибудь поближе. Я сейчас буду занят. Позже представлю тебя Еве, хорошо? Можешь курить, если только строгий пожарник тебя не обнаружит.
