Касс боготворил жену. Он не мог ею налюбоваться. Этот избалованный маменькин сынок заботился только о своей молодой жене. После смерти матери отец заявил сыну, что если он почувствовал себя настолько взрослым, чтобы жениться без благословения родителей, то обязан сам содержать жену. Касс устроился на работу в фирму по продаже автомобилей. Но жили они с Евой в доме отца. Касс хотел, чтобы у его любимой жены было все самое лучшее. Ева быстро привыкла к роскоши; ее приводил в бурный восторг изысканный комфорт всего уклада жизни, который был так привычен для состоятельной семьи Грантов.
Ева никогда не рассказывала ни о своей семье, ни о прошлом. Грантам было известно, что у нее где-то обитали мать и отчим-инвалид. Ее настоящее имя было Элли Вое. Дженет подозревала, что до того как Ева познакомилась с братом, ее жизнь заполняли весьма сомнительной репутации ночные клубы. До свадьбы они с Кассом виделись не больше двух раз. Вокруг Касса вилось много привлекательных девушек, но когда он встретил Еву, то ровно через неделю, никого не спросив, влюбленные поженились. Однако, войдя в семью Касса, Ева оставалась «незнакомкой». Гранты знали только, что она любит цветы, обожает развлечения и дорогие наряды. У нее был суетный, но не волевой характер. Поклонения данному ей небесами чуду – дивной красоте – жаждала тщеславная мелкая душонка Евы.
Спустя месяц после женитьбы Касса известный художник Мейтленд Фредерик снял дом по соседству с Грантами. У них был общий сад, а на заднем дворе находилась заброшенная конюшня. Фредерик, увидев старую постройку, обрадовался; художник заявил, что именно там он и устроит мастерскую, ибо его прежняя студия на Пятьдесят Седьмой улице превратилась в увеселительный клуб. Его постоянно навещали многочисленные бесцеремонные друзья, которые подолгу гостили у него и мешали работать. Мейтленд Фредерик пользовался славой талантливого американского живописца, и Гранты были рады, что пустующая конюшня найдет столь достойное применение. Они давно знали родителей госпожи Фредерик. Это была одна из наиболее состоятельных семей в Нью-Йорке.
Дженет пыталась вспомнить, замечал ли кто-нибудь, что между Евой и Фредериком существовали близкие отношения. Навряд ли. По возрасту Мейтленд приближался к пятидесяти годам. Он не обладал привлекательной внешностью, но был весьма общителен, жизнелюбив и наделен тонким чувством юмора. Дженет знала, что в своей бывшей мастерской он порою устраивает вечеринки, но его жена в них никогда не участвует. Женщины были в восторге от Фредерика, находя его неотразимым, а вот Дженет он почему-то никогда не нравился. И Ева, казалось, не обращала на пожилого художника особого внимания, требуя, правда как и от всех мужчин, языческого поклонения своей богоподобной красоте.
