– Добрый день, мастер, – заговорил Том.
Седельщик оценивающе посмотрел на него и, очевидно, решив, что Том относится к той категории людей, которые, если понадобится, могут и сами сделать седло, сухо кивнул.
– Я строитель, – продолжал Том. – Вижу, ты нуждаешься в моей помощи.
– Это почему?
– Раствор крошится, камни потрескались, твой дом может не простоять еще одну зиму.
Седельщик покачал головой.
– В этом городе полно каменщиков. С какой стати я буду нанимать незнакомого человека?
– Ну что ж. – Том повернул прочь. – Бог с тобой.
– Со мной, со мной, – пробурчал седельщик.
– Чурбан неотесанный, – ворчала Агнес, спеша за уходящим Томом.
Улица привела их к рынку. Здесь, на небольшой грязной площади, крестьяне из окрестных сел выменивали скромные излишки продуктов – мясо или муку, молоко или яйца – на товары ремесленников и купцов: кувшины, лемеха, веревки, соль. Обычно рынок представлял собой довольно шумное и пестрое зрелище: добропорядочные торговцы, крикливые лавочники, дешевые лакомства для ребятишек, песни бродячих актеров или выступление акробатов, потаскухи, калека-солдат с рассказами об ужасных пустынях Востока и неистовых ордах сарацинов. Те, кто сделал выгодные покупки, редко могли устоять перед искушением спустить последние деньги на стаканчик-другой крепкого эля, и поэтому к полудню многие выглядели изрядно подвыпившими. Другие в пух и прах проигрывались в кости и затевали драки. Но сегодня, в холодный дождливый день, когда излишки урожая уже были распроданы, рынок выглядел притихшим. Промокшие крестьяне без лишних слов покупали у озябших лавочников необходимые товары, причем и те и другие только и мечтали, как бы побыстрее вернуться домой к жаркому очагу.
Том и его семья брели среди угрюмой толпы, не обращая внимания на монотонные призывы колбасников или точильщиков. Они дошли почти до конца рынка, когда Том вдруг увидел свою свинью.
От удивления он не верил своим глазам.
– Том, смотри! – зашипела Агнес, и он понял, что и она тоже узнала свинью.
Сомнений быть не могло. Он знал ее не хуже, чем собственных детей. Их собственность тащил красномордый пузатый детина, который, очевидно, мог есть столько мяса, сколько хотел, и даже больше. Должно быть, мясник. Том и Агнес так и застыли на месте, уставившись на него, и, поскольку они стояли прямо на дороге, он просто не мог не заметить их.
– Ну, чего еще, – нетерпеливо сказал толстяк, несколько обескураженный их удивленными взглядами.
