Я продолжала плакать, отвернувшись к черному окну, в котором мелькали огни пристанционных построек и прожекторов, потом поезд миновал город, тьма за окном стала непроглядной, в окне качался мой силуэт, а я все выплакивала напряжение этой недели, накопившуюся боль, усталость и отчаяние.
Вдруг по вагону заходили какие-то люди, поезд остановился, проводник прошел по вагону, объявляя остановку, окно осветилось, показалось здание станции, а на перроне стоял дьявол. Молодой человек незаметной внешности — их было много в кабинетах комитета, все с приятными лицами, которые забывались, как только человек исчезал из поля вашего зрения — подошел ко мне и велел следовать за ним. Соседка с ужасом смотрела, как он уводит меня, а на перроне дьявол, увидев мое зареванное лицо, глумливо сказал, что рано я начала слезы лить, что мальчика они взяли, и теперь от него зависит, придется мне еще плакать или он такой же верный, как и я.
Я ему не ответила. Я отупела и ничего не помнила и не чувствовала. Меня опять привезли в гостиницу, но поселили в другой номер — похуже и на другом этаже. Всю ночь трезвонил телефон, и кто-то с грузинским акцентом предлагал мне любые деньги за согласие пойти в ресторан. Я бросала трубку, телефон звонил опять, я пыталась не обращать на него внимания, но он трезвонил без конца, а потом еще явилась коридорная и сказала, что можно заработать, очень богатый человек мной заинтересовался, любые деньги дает. Я ее выгнала, пообещав, что завтра же пожалуюсь в КГБ, я их сотрудница, а она ко мне с такими предложениями. Видно было, что она испугалась, а потому слесарь пришел очень быстро и починил сломанный дверной замок, чья неисправность была мной обнаружена благодаря приходу этой сводни.
В этом номере я провела еще день и следующую ночь. А наутро — часов в пять — меня опять разбудил дьявол и заявил, что мы уезжаем. И опять, но в обратном порядке — автомобиль к трапу — самолет — болтанка — Жуляны — автобус — Борисполь, где дьявол вдруг достал конверт и отдал мне со словами:
— Твой билет до Баку и немного денег на дорогу. Там тебя встретят и отвезут домой. Теперь, значит, так. Дело твое срока давности не имеет. Решили не портить тебе жизнь, но если ты еще хоть раз во что-нибудь замешаешься — все, амба, пеняй на себя. Поняла? И брось мысли о каких-то там престижных ВУЗах — тебе туда дорога закрыта, первый отдел не пропустит, сколько ни прыгай. Поступай куда попроще, это я уже тебе неофициально говорю — что ж я, не отец, не понимаю, что ли…
