— И как скоро это может случиться? — Бен вновь прикинулся туповатым увальнем. Поддерживая разговор, он пытался выяснить что-нибудь полезное.
— А кто его знает? Разве здесь уследишь за временем? Эй, может, расскажешь, что творится наверху? Синий храм ни с кем не воюет? Если бы они начали настоящую войну, у нас появилось бы много новобранцев. Тогда я получил бы повышение по службе. А лучше всего, если бы война велась с амазонками. Наши женщины уже надоели. Они здесь почти с сотворения мира. — Солдат облизал пересохшие губы и посмотрел на веселившихся амазонок.
Бен слышал упоминание об этих женщинах-воинах только в двух старых историях. Взглянув на их группу, он увидел Ариан, которая, казалось, уже преодолела свои страхи. Девушка рассказывала о чем-то собравшимся вокруг нее амазонкам и сопровождала свои слова энергичными жестами. Неподалеку за столом сидели Уиллем и Дагур. Судя по их виду, они не считали себя пленниками или дезертирами. Попивая эль, парни весело болтали с другими солдатами, которые, очевидно, были их старыми друзьями. Дмитрий усадил к себе на колени вертлявую толстушку и с хохотом поил ее из кружки.
Дун и Д'Альбарно, вопреки несоответствию во внешности и воспитании, были чем-то разительно похожи. Они сидели во главе офицерского стола, который возвышался на небольшом помосте. К ним уже подносили первые тарелки с пищей и кусками недожаренного мяса. Роль служанок выполняли несколько мощных амазонок. Рядом с этим столом разместились музыканты. Трудно было понять, насколько хорошо они владели инструментами, поскольку музыка тонула в общем шуме.
Д'Альбарно рассказывал Дуну какую-то историю. Фигуры, которые он вырисовывал руками в воздухе, намекали на части женского тела и вполне конкретно демонстрировали то, о чем шла речь. К столу подносились кубки и кружки, содержимое которых поглощалось с невероятной скоростью. Бочонки и бочки изымались из запасов «белоруких» и поднимались на столы. Их тут же открывали, опустошали и заменяли следующей партией. Часть воинов продолжала выполнять свой солдатский долг у стойки бара. Где-то среди этой свалки закричала женщина, но в ее громких воплях было больше удовольствия, чем боли.
Мужчина, стоявший у стойки, упал. Зацепившись рукой за бочку, он опрокинул ее на землю. От удара о каменный пол у бочки отлетело днище. Медовая брага янтарным потоком хлынула под ноги солдатам. Кто-то поскользнулся и шлепнулся в лужу, сбив с ног нескольких людей. Пьяные воины забарахтались в липкой жиже, поднимаясь на четвереньки и снова падая на пол. Это усилило давку у стойки, и мужчину, просившего Драконосек, оттащило в сторону потоком разгоряченных тел.
