— Попалась, дрянь такая! — Он с удовлетворением посмотрел на раздавленную тварь. — Наконец!
Триумф, однако, оказался недолгим. Издалека, от замыкающего отряда, донеслись какие-то тревожные звуки.
— В чем дело? — недовольно пробурчал грек, вытирая ладонь и кладя ее на рукоятку меча. — Неприятель?
— Не знаю, — ответил его сосед. — Там что-то происходит.
Шум приближался. Мимо, волоча по песку плохо привьюченную поклажу, пронеслись четыре верблюда. Их морды были в пене. Слабый ветерок превратился в ветер, несший с собой крики ужаса.
Диммах поднялся и, прикрывая рукой глаза от слепящего солнца, стал смотреть на юг. В той стороне, откуда они пришли, небо начинало темнеть. В голове мелькнуло: конница. Внезапный порыв ветра запорошил глаза песком, и грек ясно расслышал невнятные прежде вопли.
— Спаси нас, Изида, — прошептал он.
— Что такое? — беспокойно спросил сосед.
— Песчаная буря, — повернулся к нему Диммах со встревоженным лицом.
Никто рядом не проронил ни слова. О страшных песчаных бурях Западной пустыни слышал каждый. Они приходили неизвестно откуда и не оставляли после себя ничего живого. С лица земли исчезали города, погибали целые цивилизации.
— Если это и в самом деле песчаная буря, — заметил один из проводников-ливийцев, — то нам остается только одно.
— Что?
— Лечь и умереть.
— Да защитят нас всемогущие боги!
Бивак пришел в движение. Перепуганные люди метались из стороны в сторону. — Смилостивься, небо! Где нам искать спасения?
Кто-то бросал на песок мешки с пожитками и амуницию и, закрыв от ужаса глаза, бежал вперед, на север, кто-то пытался найти укрытие в расщелинах гигантского каменного утеса, кто-то падал в отчаянии на колени. Один могучего телосложения воин ткнулся лицом в песок и зарыдал, как ребенок. Другой попал под копыта взбесившегося коня.
В общей сумятице грек был единственным, кто не утратил спокойствия. Он стоял абсолютно неподвижно, вглядываясь в надвигавшуюся темную стену. Мимо проносились толпы обезумевших, потерявших человеческий облик людей.
— Беги! — кричали ему. — Половина армии уже погибла! Беги же!
Ветер усиливался, бросая в грека все новые пригоршни песка. В воздухе стоял грохот бушующего водопада. День на глазах превращался в ночь.
— Нам нужно выбираться отсюда, Диммах! — прокричал сосед. — Или ты хочешь быть погребенным заживо?
Но грек не шелохнулся. Его губы искривило подобие улыбки. На своем веку он повидал немало смертей, но мысль о такой ему и в голову не приходила. Этот поход действительно оказывался последним. Жестокость судьбы ошеломляла. Улыбка грека стала шире.
