Засыпав в воду кофе и добавив сахару, он дождался, пока джезву накроет шапка густой коричневой пены, затем наполнил напитком чашку и прошел в просторный холл, куда выходили все комнаты квартиры. Уже полгода Юсуф пытался соорудить здесь фонтан; на полу повсюду валялись мешки с цементом, упаковки с облицовочной плиткой и пластиковые трубы. Предполагалось, фонтан будет совсем маленький, и работа займет всего пару недель. Однако, как водится, хозяину постоянно что-то мешало, за неделями следовали месяцы, и строительство застопорилось посредине. Места для фонтана явно не хватало, жена постоянно сетовала на беспорядок, грязь и ненужные расходы, но Юсуф мечтал украсить жилище чем-то необычным: без шелеста струй квартира напоминала ему ночлежку. Наклонившись, он потер между пальцев горстку песка: до выхода из дома есть время, не уложить ли пару плиток? В этот момент зазвонил телефон.
— Тебя, — сонным голосом произнесла жена, когда он вошел в спальню. — Мохаммед Сарийа.
Передав ему трубку, супруга встала с постели, вынула из колыбельки младенца и исчезла в кухне. Вбежавший в спальню сын прыгнул на толстый матрас кровати.
— Басс, Али! — сказал Юсуф, ласково отстраняя мальчика. — Прекрати! Алло, Мохаммед. Что у тебя в такую рань?
В ухе зарокотал низкий голос заместителя Юсуфа. Держа правой рукой трубку, он левой отталкивал от себя сынишку.
— Где?
В ответе прозвенело возбуждение.
— Ты уже там?
Хохоча, мальчишка ударил отца подушкой.
— Я же сказал, Али, хватит! Прости, Мохаммед, не расслышал. Хорошо, оставайся на месте. Никого не подпускай, я выхожу.
Юсуф положил трубку, поймал сына за ноги, перевернул мальчика на живот и губами начал щекотать его голенькие пятки. Шалун зашелся радостным смехом.
— Покрути меня в воздухе, отец! Ну, пожалуйста!
— Согласен. А потом выброшу с размаху в окно. Может, тогда ты хоть на минуту оставишь меня в покое!
Юсуф разжал пальцы, поднялся и прошел в кухню, где Зенаб варила кофе. Младенец, которого она держала на руках, с блаженным чмоканьем сосал материнскую грудь. Из гостиной доносилось негромкое пение дочери.
— Какое у птенца настроение? — спросил Юсуф, целуя жену и легонько стискивая в ладони крошечные ступни младенца.
— Он голоден, подобно своему вечно голодному отцу. Завтракать будешь?
— Нет времени. Нужно ехать на Западный берег.
— С пустым желудком?
— Что-нибудь подвернется.
— Что именно?
Юсуф бросил взгляд в окно: женщина продолжала развешивать белье.
— Труп. К обеду, боюсь, меня не будет.
