На остров вернулось солнце.
Дороги снова стали жёлтыми, а трава — зелёной.
Я вытащил из галош босоножки и положил их в чемодан. Ура! А галоши можно выбросить. Как они мне надоели! Даже походка из-за них стала у меня утиной.
Я хотел вышвырнуть их в окно, но побоялся. Мимо всё время кто-нибудь да шёл.
Я бросил галоши под кровать…
Вечером мы сидели около дома: я, старуха и старик.
За Амурский залив, за синие сопки опускалось коричневое солнце. Оно тускло светило сквозь дым из комбинатовской трубы.
— Мне скоро уезжать, — сказал я. — Почти два месяца у вас прожил. Хорошее место — остров.
— Чего хорошего, — сказал Иван Андреевич, — дождь да снег.
— Осень, говорят, тут очень славная.
— Тридцать лет здесь живём. До войны приехали, — сказала старуха. — Привыкли. Все нас тут знают. Кем мы ни работали: и матросами и сторожами. Иван Андреевич складом даже заведовал.
— Интересно, вот летом — катер, а зимой как? — спросил я. — Как до города добираетесь?
— Зимой дорогу по льду накатывают. Машины, считай, каждый час ходят. Кроме нас, на острове и зверосовхоз и школа.
Я представил себе, как по весне ломается лёд и эту дорогу уносит в море. Там она и плавает по кусочкам: льдина за льдиной — на каждой отпечатки автомобильных шин. А к острову в это время ни подойти, ни подъехать.
— Вы молодцы, — сказал я. — Шутка сказать — тридцать лет на острове! Прямо герои.
— Привыкли мы к тебе, — сказала старуха. — Хорошо ты у нас пожил. А я всё собиралась пирог спечь. Может, успею?
— Горят они, пироги-то, у тебя, — сказал старик. — Как поставишь, так дым.
Старуха вздохнула:
— Памяти нет. И откуда ей быть теперь у меня — памяти?
На остров снова приехали Букин и Лиза.
— Идём за кальмарами! — сказали они.
У Букина под мышкой был переносный аквариум.
Около причала стояли два странных судна. Между мачтами у каждого был натянут провод. На нём висели голубые прозрачные лампы. Лампы были большие, как кастрюли, на борта навешаны катушки с капроновыми лесками. Лески блестели на солнце.
Я подошёл к одному судну.
Поверх лесок лежали разноцветные подвески с крючками.
— Это что за катушки?
— Удочки. И видите лампы? Люстры.
— А-а… — Я ничего не понял. — Пойду с вами. Когда?
— Вечером. Идите на одном, мы — на втором.
