— Девушки недурны, охота тоже. Но все остальное! Roma Dea[18]! Я легко переживу разлуку с этой страной! — На лице его вдруг мелькнуло сомнение. — Уж не уроженец ли ты, случайно, сей отсталой провинции?
— Нет, — ответил Марк, — не уроженец. — И, почувствовав, что был излишне краток, добавил: — Собственно, я покинул родину всего три года назад.
— А зачем тебе вообще понадобилось покидать ее? Долгий путь для тебя, вероятно, был очень тяжел?
В словах его не было ничего особенного, но тон заставил Марка, который и так нервничал из-за Волчка, выставить иголки.
— Я покинул Рим, чтобы присоединиться к моему легиону, — холодно ответил он.
— Вот как! — Плацид был слегка обескуражен. — Значит, это ранение?
— Да.
— Я не уверен, что встречал тебя в нашем клубе трибунов на родине.
— Неудивительно. Я был всего лишь центурионом когорты. — Марк улыбнулся, но за его вежливым тоном проглядывало все презрение профессионального военного к аристократу, который в течение года играет роль военного.
Плацид немного покраснел.
— Право? Никогда бы сам не догадался. — Он не остался в долгу, колкость заключалась во вкрадчивом намеке на то, что Марк выглядел почти цивильным. — Вижу ли я перед собой собрата — члена Победоносного? Или твой знак Козерог или атакующий Вепрь?
Прежде чем Марк успел ответить, послышался тихий смешок легата, стоявшего к ним спиной.
— Для того, кто считает себя — и не без оснований — опытным охотником, ты удивительно ненаблюдателен, мой милый Плацид. — Легат повернулся к ним лицом. — Ведь я уже говорил тебе, кто он такой. Ты найдешь значок легиона на его левом запястье, — и он вернулся к разговору с дядей Аквилой.
При этих словах в голове у Марка все разом встало на свои места, и в ту минуту, когда взгляд трибуна обратился на его тяжелый золотой браслет, он вспомнил: «Гладкий, как девушка, но охотник умелый», — сказал Эска. И звали его Плацид. Во рту у Марка пересохло от острой неприязни. Замешательство, мелькнувшее на лице трибуна, — и да, нечто вроде зависти! — доставило Марку мимолетное удовлетворение скорее из-за Эски, чем из-за самого себя.
Впрочем, Плацид тут же оправился от смущения и принял обычный, слегка высокомерный вид.
— Что значит служить под началом легата, который умеет ценить своих младших командиров, — процедил он. — Мой дорогой Марк, я поздравляю тебя… — Неожиданно глаза его расширились, и вкрадчивый ленивый тон сменился живой интонацией: — Roma Dea! Волк!
Марк молниеносно обернулся: в дверях, ведущих с галереи, стоял пятнистый зверь, большая косматая голова была настороженно поднята, глаза с недоверием обращены на незнакомцев, чей чужой запах остановил его на пороге.
