— Не смей прикасаться к Заморре! — бормотал, скрежеща зубами и отступая в угол, цыган. — Обнимай девушек своей крови! Не прикасайся к цыганке, а не то…
— А не то?.. — насмешливо осведомился студент.
— Не то мой нож посмотрит, какого цвета твоя кровь!
— Ох, как страшно! — засмеялся студент. — Пожалуйста, не сердись, Янко! А то я могу упасть в обморок! А падая, могу трахнуть тебя по голове гитарой, и тогда твой череп разлетится словно яичная скорлупа!
Цыган содрогнулся, как бы намереваясь броситься на врага. Но в это время хитана крикнула повелительным голосом:
— Назад, Янко! Назад, или я забуду, что ты мой молочный брат!
— Пусть он сначала отпустит тебя, — настаивал на своем Янко, зловеще сверкая глазами. — Не его дело заботиться о твоей безопасности. Я отвечаю за тебя перед нашим племенем и перед нашим вождем.
— Ага! Ты признаешься, значит, что не случайно встретился со мной, а послан соглядатаями? — раздувая ноздри, воскликнула Заморра. — Стыдись, Янко! Я ненавижу шпионов!
— Я не шпион! Я имею права на тебя.
— Какие?
Цыган опустил глаза.
— Ты со временем станешь моей женой, — глухо вымолвил он.
— Я? Твоей женой? Никогда! — пылко ответила девушка. — Я вольна избирать себе в мужья того, кого хочу. И можешь скрежетать зубами сколько тебе угодно, но мое сердце не лежит к тебе.
— Все равно. Ты не станешь женой никого другого.
— Ого! Кто же мне запретит, если я захочу?
— Племя!
— Но племя — не ты. Ты не имеешь права командовать мной,предатель!
— К помпам! Мы тонем! К помпам! — надрывался капитан.
— Карминильо! — отозвался из угла каюты другой студент. — Кажется, и впрямь наши дела идут неважно.
— Мы тонем! — озабоченно озираясь вокруг, произнес Карминильо. — Этот проклятый контрабандист не хочет расстаться ни с малейшей частью своего груза. Если бы выкинуть за борт десятка три ящиков с ружьями и саблями, которыми он, испанец родом, снабжает врагов Испании, разбойников-рифов1, наша орка продержалась бы еще полчаса, а за полчаса мало ли что может случиться!
— Кажется, матросы бушуют, требуя, чтобы капитан позволил им разгрузить судно. Что будем делать мы?
— Посмотрим! Мы — пассажиры, и нам не следует вмешиваться в чужие семейные счеты, — пожимая плечами, ответил Карминильо.
«Семейные счеты», о которых насмешливым тоном говорил неунывающий студент инженерного факультета университета Саламанки, были особого рода: несколько уцелевших еще людей экипажа «Кабилии», по-видимому, сговорившись, бросились в трюм и принялись выволакивать на палубу тяжелые ящики, нагруженные ружьями, револьверами, патронами, кортиками и порохом.
